плечу, в тайне презирая его слабость и светлую грусть к этой отвратительной женщине. Слов не было для этого воспоминания, сама она похоронила его так глубоко, что больше никогда бы не омрачилась им, если бы не ее горемыка-сын.
– Александра ненавидит меня.
– Нет, – Анна Феликсовна улыбнулась. – Она не понимает тебя, как и я. Просто у матери всегда есть причины простить своего ребенка.
– Простить? – он удивленно поднял глаза. – Мама, за что ты меня прощаешь? Я был собой, разве это преступление? Я никому не сделал зла!
– А кому ты сделал добро? – княгиня начинала этот разговор в сотый раз, все еще веря, что это может изменить ее отпрыска. – Феликс, ты эгоист, ты кутаешься в свои переживания и совершенно не замечаешь, что есть люди, которые нуждаются в тебе.
– Мама, ты не понимаешь…
– Это ты не понимаешь, мой дорогой, – женщина поднялась, чтобы закончить спор до того, как он снова перерастет в ссору. – Человек не слабый, потому что просит помощи близких, это доверие. И в радости, и в горе.
– Я никогда не отказывался помогать!
– Господи, Феликс! – что-то мешало дышать свободно, тяжесть опустилась на грудь, и Анна Феликсовна прикрыла глаза на секунду. – Твой сын остался без матери, совсем маленький. А что ты сделал для него? Вместо того, чтобы постараться заменить ее тепло, ты просто сосредоточился на своих переживаниях. Ты решил уехать в Америку, ты подумал о семье? После смерти отца, ты подумал о своих близких? Ты хоть о ком-то кроме себя думал? Да! О Каре! О женщине, которая отпилила солидный кусок твоего состояния и исчезла, ни разу не показавшись перед своим сыном!
– Ты ничего не знаешь, мама…
– Мне достаточно того, что у меня есть, Феликс, – Юсупова глубоко вздохнула, чтобы прийти в себя. – Он женится, потому что считает этот выбор своим долгом. Как бы я не старалась его разубедить, у меня не выходит. Но ты можешь хотя бы раз побыть ему настоящим отцом.
Анна Феликсовна беззвучно вышла, как и много лет назад после ухода Кары. Да, она презирала эту женщину и не подала бы ей руки, даже если бы она умирала. Жена не может оставить мужа, мать не может оставить ребенка. Это не игрушка, это семья.
Феликс стоял возле знакомого дома на Мясницкой в костюме тройке и пальто темно-синего цвета. Он смотрел в плавный свет из окон на 4 этаже и мечтал, чтобы показался силуэт Авроры. Но этого не случилось, как и много раз до этого, плотный тюль скрывал происходящее в этой крошечной квартире. Как хотелось вбежать по ступеням и встретится с ней взглядами, забыть о том, что послезавтра он станет чужим мужем, а это все станет историей, которую он никогда никому не расскажет.
В баре все было готово к мальчишнику, Артур, довольный собой и плодами своего труда шагал туда-сюда, ожидая гостей. Специально для мероприятия закрыли вход, поскольку список приглашенных был слишком велик. Но самая большая проблема была в том, что гвоздь программы, Феликс, так и не появился, хотя планировалось, что они вдвоем выпьют перед приходом остальным. Он достал смартфон и щелкнул на нужное имя. Брат, находящийся в нескольких домах от бара слушал, как пищит телефон и никак не мог заставить себя покинуть этот двор-колодец.
Аврора сидела на диване и никак не могла встать. Время бежало стремительно быстро, но она так и не заставила себя двигаться. Этот стрип-клуб, этот девичник, эта свадьба – все это похороны ее надежд и желаний, в которых было стыдно признаться, но так хотелось.
Ей не просто нравился надменный Феликс Юсупов, она в него влюбилась. Как и утверждали классики, это произошло постепенно, а потом сразу. Удивительное чувство родства, несмотря на всех их различия, стало очевидным и ее ранило любое упоминание о том, что скоро он станет чужим мужем. Вот бы зарыться с головой под одеяло и от души пожалеть себя за несправедливость бытия. Доступный Антон, который готов был пойти с ней на свидание даже после всех не отвеченных звонков, казался назойливой рыжей мухой, жужжащей прямо над ухом. Далекий Феликс при нескончаемых недостатках и ужасном характере был горячим кофе с молоком в субботу утром, который она пила в Риме два года назад, наслаждаясь прохладой брызгов фонтана ди Треви.
Артур принимал гостей, прикрыв свою мрачность деланным гостеприимством. На самом деле он был глубоко разочарован сложившейся ситуацией. В преддверии пышного праздника он хотел обсудить с братом кольцо, которое грело его сердце. Вчера ночью после страстных утех с Даной, он окончательно решил жениться на ней как можно скорее.
Но прежде чем сделать такой ответственный шаг, нужно было сказать Феликсу. Да, восторгов от него ждать не приходится, но в связи с практическим смирением ситуации, он мог бы его даже (страшно мечтать) благословить на этот брак.
Да вот только князь Юсупов так и не отвечал на звонки, а гости прибывали с такой скоростью, что скоро Артуру придется судорожно извиняться и поить всех просто так.
Феликс показался в дверях неожиданно веселым, его сразу окружила толпа. Кто-то хлопал по плечу, кто-то шутил над последней холостяцкой ночью, когда можно все. Сам он вежливо улыбался, так и не взглянув на своего брата.
В стрип-клубе «Собственница» все шло своим чередом. Первым делом туда приехала невеста с подружками и страшно разозлилась на отсутствие Авроры.
– Джен, что эта особа себе позволяет? – Эрика, лучшая подруга и злейший враг, в душе оплакивала выгодную партию подруги, которую надеялась отхватить себе. – Ты должна ее проучить! Иначе так будет всегда.
– Я не собираюсь вести с ней дела после свадьбы, не будь дурой, – графиня никому не рассказала про душевные терзания своего жениха, это бы было преступлением. Ей страшно нравилась чужая зависть, хоть она в этом никогда не признавалась.
Аврора пришла сразу после 3-его звонка и выглядела так буднично и неброско среди толпы блистательных девиц, что Джен на секунду ее пожалела. Малышка и не знает, как ее проучат за желание забрать что-то у Дадли.
Праздник начался, как и положено в таком месте: полуголым ведущим и короной для невесты. Аврора скучающе присела к бару, где молодой человек в яркой красной бабочке подмигнул ей и предложил коктейль от себя в подарок.
– Тут все напитки оплачены, я организатор, – на ней не было макияжа, и смотрелась она там, как настой ромашки в парфюмерном магазине. – Ром с колой, пожалуйста.
То же самое пил Феликс, слушая самые добрые пожелания и самые не
