да тока я уже позабыла всё. Дай булку!
— Кинь вот эту тряпку в печь — дам.
Митрофаниха хитро покосилась на Бьёрна:
— Хочешь лихо моё убить, да?
— Хочу. Оно же людей губит.
— Да не людей же! Алкашей всяких! С ними, наверное, мой Петенька, сыночка мой хороший...
Она вдруг заплакала, размазывая слёзы по грязным щекам. Потом хихикнула и сказала:
— А надо в огонь сначала, а потом водкой полить, а то вернётся, лихо-то.
— А покажи, как надо, — предложил Бьёрн.
Женщина схватила тряпку и кинула в печь. Потом взяла протянутую Бьёрном бутылку и плеснула в огонь.
Затем отпила из бутылки и снова заплакала, то ругая сына Петеньку, то признаваясь ему в вечной материнской любви.
Бьёрн выменял бутылку на булочку и спросил:
— У неё точно сына нет?
Брюнет поклялся, что нет и не было.
— Тогда психиатрическую бригаду вызываю, — вздохнул Бьёрн.
Через полтора часа Дёмыч выслушал отчёт видящих, вручил Бьёрну награду наличкой и пообещал помочь при случае.
Всё тот же водитель в наколках довёз их до “офиса” и уехал обратно.
Руслан всю дорогу думал о том, как ужасно быть настолько одиноким и никому не нужным. И надеялся, что ни он, ни Бьёрн, ни Славик, ни Регина, ни Катя — никто-никто из его близких никогда не останется совсем один.
Вперёд!
19 октября
Посетительница, бледная девушка с заплаканными глазами, поёжилась и сказала:
— Не знаю, по адресу ли я... Но я чувствую, случилось что-то ужасное...
— Расскажите поподробнее, — предложил Бьёрн.
Девушка вздохнула и отозвалась:
— Моя подруга пропала. Села в такси — и всё. Не надо было мне её отпускать...
Посетительница всхлипнула, но скоро взяла себя в руки, и начала рассказ:
— Ксюшка ко мне в гости приехала — мы сто лет не виделись! То я занята, то она — ну, знаете, как оно обычно бывает. Так вот, мы почти до полуночи засиделись, потом она такси вызвала. А телефон у неё разрядился — вот мы и пошли вниз. Всё болтали и болтали. Потом, смотрю: такси подъехало и встало рядом. Ксюшка говорит: это за мной! А у меня прям сердце сжалось: ой, думаю, не к добру! И машина какая-то старая, страшная, и внутри как будто нет никого! А Ксюшка только посмеялась, в такси прыг — и поехала. Я к себе поднялась, а на душе неспокойно. А потом ещё нормальное такси приехало и во дворе минут десять стояло: наверное, это Ксюшкина машина была.
— Так, кто там был за рулём — вы не разглядели, верно?
— Да никого не было! Никого! Я подумала: показалось мне, но нет же! И Ксюша не звонит... и дома её нет, и на работе... А я ни спать, ни есть не могу — всё думаю: а если бы я её не пустила, она б жива осталась! А так...
— А номер не запомнили?
Девушка шмыгнула носом, но справилась с собой и сдержала слёзы:
— Вот, вот! И номер! Странный 003! Без букв! Разве так бывает?
Бьёрн нахмурился.
— Боюсь, вы правы: ваша подруга уже мертва. Мне жаль.
Посетительница встала и, глядя куда-то поверх головы Бьёрна, прошептала:
— Так и знала... так и знала... Ксюшка...
Руслан проводил девушку к выходу, вызвал самое обычное такси, попросив прислать не жёлтую машину, и убедился, что их несостоявшаяся клиентка уехала, а не убрела куда-нибудь на проезжую часть или к мосту.
Вернувшись в “офис”, он спросил:
— А что это за существо?
— Судя по всему, это “лошадка”. По-умному, “механическая келпи”. Заводится в утонувших машинах, а потом вылезает на сушу, ворует и топит людей. Злая и сильная тварь. В спецотдел я уже сообщил.
— И ни единого шанса, что это кто-то другой?
Наставник покачал головой:
— Нет.
Руслан сел за свой стол и попытался заниматься обычными делами, но ни на чём не мог сосредоточиться. Вроде бы сделали всё, что могли, всё, что надо в таких случаях, но ему было не по себе от того, что они ничем не помогли этой девушке.
На следующий день Руслан и Бьёрн несколько часов очищали знаками огромный супермаркет по заказу его владельца. В здании завелись мелкие паразиты, путальщики, которые то ценники переставят, то этикетки с товаров посрывают, то закинут замороженные окорочка в отдел с шампунями — словом, для бизнеса сплошная головная боль.
Изгонять путальщиков несложно, но очень утомительно. Нужно покрыть специальными знаками все оконные и дверные проёмы, а также дверцы холодильников и морозильных камер, духовых шкафов, где выпекаются куры-гриль и пицца, и шкафов с вещами в рабочих помещениях.
Видящие начали работу в десять утра, а закончили только в восемнадцать сорок. Заказчик — деловой мужчина со слабым даром — прошёл по зданию, с удовлетворением ощутил, что путальщиков больше нет, и кроме заранее обговорённого солидного гонорара вручил каждому по большущему пакету с чаем, кофе, сырокопчённой колбасой, дорогими конфетами и прочей снедью.
Улицы уже погрузились в густые чернильные сумерки. Накрапывал мелкий противный дождь, а пронизывающий ветер тащил по дороге пустую пластиковую бутылку и пригоршню потемневших листьев.
Пакеты в рюкзаки категорически не помещались. Можно было нести их в руках, но после долгого-долгого дня они казались неподъёмными.
— Ладно, вызовем такси, — решил Бьёрн.
Руслан тут же вспомнил “лошадку”. От таких ассоциаций стало не по себе, но, к счастью, приехал знакомый усатый таксист.
Молча пожал видящим руки, кивнул и повёз их в сторону Бьёрнова дома.
Руслан уставился в окно. Ночной октябрьский город был одновременно красивым и пугающим. Голые деревья зловеще качали ветками под порывами ветра, на небе ярко светилась луна, то и дело прячась в серые рваные клочья облаков.
На перекрёстке их машину обогнало другое такси. Руслан невольно проследил за ним взглядом и заметил странный номер “006”. А потом увидел, что в заднее стекло стучит мужчина с перепуганным лицом.
Он встрепенулся и быстро сказал:
— Бьёрн, смотри! Это “келпи”! А в ней человек!
Наставник глянул в сторону удаляющейся машины и тут же вытащил телефон.
— Гони за этой машиной! — велел он таксисту.
Пока Бьёрн требовал у Антона Иваныча срочно прислать группу на авто на перехват “лошадки”,
