мужичка, что подметал сейчас плотно утоптанный тысячами ног двор.
— А чего ж не быть? — вопросом на вопрос ответил работник. — Как, значится, день рабочий закончится, так и музыканты выйдут. К закату аккурат.
Значит, танцы начнутся к часам восьми-девяти. Темнело в это время года в Шамограде поздно.
Поблагодарив мужчину, который из-за подслеповатости, видимо, не разглядел издалека мой жетон, я довольный отправился на другой конец города — на конюшни. Надо выловить Ториса и сказать, что местечко я для нас нашел. А может, спровадить баронета, соврать? Сказать, что все отменяется?
Я стал обдумывать все за и против. Конечно, шансы, что Торис раскроет Отавию, растут, но с другой стороны он был бойцом, а я буду без жетона, в незнакомом месте. Двое лучше, чем один, если начнется какая заварушка. Нет, Ториса стоит с собой взять хотя бы для прикрытия, чтобы я успел вывести принцессу, если что-то пойдет не так.
Уже подходя к северной стене я поймал себя на мысли, что рассуждаю о танцах, исключительно как о месте потенциальных проблем. Чего я так боюсь? Шамоград — огромная столица целой империи, тут никому ни до кого нет дела. Даже до магиков. Это в Нипсе я был событием, а по столице магов бродило немалое множество, в первую очередь, из-за самой крупной Башни на континенте.
Эта мысль меня немного успокоила, и когда я встретился с Торисом, то уже целиком и полностью был уверен, что все пройдет гладко.
— А ты чего не во дворце? — удивился баронет.
— Отпросился пораньше, — махнул я рукой. — Нашел я место поплясать! Отбой поискам!
После я описал другу двор, который обнаружил в мастеровом районе. Торис местечко оценил, после чего я выдал другу наставления по одежде.
— Ищи самое плохое! Что-нибудь из рабочего может, даже, чтобы не слишком броско, — полоскал я Торису мозги, — чтобы не цеплялся глаз.
— Да понял я, понял! Три серые мыши! Какой же ты зануда, Рей! — взвился баронет, но с моими аргументами все же согласился.
Как же тебе везет, друг мой, что ты не знаешь истинных причин нашего с тобой похода на эти танцы! В этом случае ты бы не был столь раздражителен!
К началу реального дежурства, на которое я заступал вечером, я уже был во дворце и ждал Ее Высочество возле ее покоев. Обычно Отавия не заставляла себя ждать, но тут происходило что-то странное. Из-за массивных дверей слышался какой-то шум, гомон и, возможно, крики.
Я переглянулся со стражниками, но мужчины в форме ничего мне не пояснили — да и с чего это? — только тот, что помоложе, зыркнул в ответ. Как бы по дворцу не пошли разговоры, ведь все чаще и чаще Отавия звала меня к себе, а потом требовала, чтобы под страхом казни никто ее не беспокоил. Я же обычно отвечал, что принцесса просто мучается от головных болей, а для правдоподобности она жаловалась еще и другим магикам на мигрени, но мало ли…
Мое ожидание продлилось добрых полчаса, пока двери в покои не распахнулись, и оттуда пулей не выскочили Дик с Миланой в весьма странных нарядах. Точнее говоря, наряды были странные для дворца. А вот для выхода в город на прогулку инкогнито — в самый раз.
Эти двое ничего не сказали, только виконт Умберт посмотрел на меня так, будто бы хотел сожрать, будь у него хоть какие-нибудь шансы справиться с магом, после чего парочка ускакала по коридору, о чем-то злобно шушукаясь.
— Магик! Зайди! — крикнули из-за дверей, а гвардейцы многозначительно переглянулись.
— Вызывали, Ваше Высочество? — зашел я в покои.
— Ну хотя бы во дворце ты помнишь о манерах, коновал, — фыркнула Отавия.
Принцесса была сейчас просто обворожительна. Легкое летнее платье из темно-синей ткани, светлая блуза, коротенькая жилетка на два тона темнее, чтобы не замерзла спина, а заканчивала образ голубая лента, перехватывающая темные, достающие до середины спины, волосы. Ради вечернего выхода Отавия добавила чуть-чуть румян на бледные щеки и чем-то подкрасила губы, что делало ее лицо только милее. Я даже на секунду засмотрелся на императорскую особу, будто передо мной была просто красивая девушка, с которой я столкнулся на улице.
— Чего пялишься?! — взвилась фурией Отавия и наваждение как сдуло, впрочем, вместе со всей красотой.
— Извините, Ваше Высочество, — поклонился я. — У вас восхитительный наряд.
— Да что ты понимаешь, магик, — фыркнула девица.
— Можно вопрос, Ваше Высочество?
— Что такое?
— Почему виконт Умберт и маркиза Хашт были одеты… Почему они так выглядели? Они идут с нами? — уточнил я.
Ответом мне была худая спина принцессы. Девушка начала поправлять прическу, но через минуту все же снизошла и пояснила:
— Они набивались в компанию, но я настояла, что пойду одна. Дик точно устроит нам проблем. Да и язык у Миланы… Хотя чего это я тебе отчитываюсь! Давай, колдуй свои руны!
Я собирался сказать, что это и хорошо, что принцесса отослала эту парочку, потому что с нами пойдет Торис Варнал, но на последней грубости буквально проглотил слова. Пусть принцесса тоже понервничает, будет ей неприятный сюрприз. Я молча поднял руки и сотворил печать Лагу, отводя от Отавии чужие взгляды, чтобы провести ее коридорами дворца наружу. Нам пора в город.
Нужно сказать, что вечерний Шамоград разительно отличался от Шамограда дневного. Думаю, так преображается любой достаточно крупный населенный пункт. Нет, я не говорю о времени, когда даже собаки не показывают носа из будок, а все вокруг замирает на время маленькой смерти, что наступает у всего живого глубокой ночью, и что кто-то по ошибке называет сном. Нет, я говорю о времени, когда солнце уже село за горизонт, начало темнеть, но жизнь еще продолжается.
В Нипсе, будучи бродягой, я жил вслед за солнцем. Солнце встало — пора вставать и решать вопрос, что же я буду есть сегодня. Солнце село — пора спать, потому что даже на простенький костерок на каждый вечер в нашем амбаре плотника и веток не напасешься, а впереди зима. На зимний период дрова были нужнее. Так что летом я спал, когда было темно и работал, когда светило солнце.
В Шамограде все было иначе. Закат означал, что пора отложить дела или зажигать лампы, если речь идет о зиме. После заката почти все кабаки и трактиры города наполнялись шумом и гамом. Мастеровые, рабочие, купцы и торговцы, что составляли основную массу жителей Шамограда, оставляли свои дела и устремлялись за разной чистоты и щербатости столы. В зависимости от своего достатка кто-то шел пропустить пару кружечек пива, а
