— Дьявол, девочка, сука, с ума сведешь так, — Громов наяривает свой стояк одной рукой, другой продолжая растирать клитор, я чувствую, как она сокращается на мне, словно доит мой член.
Кристина кончает, еще сильнее сжимает меня изнутри, дергается, кричит, цепляясь за плечи Громова, который продлевает ее оргазм, удерживая на моем члене, продолжая стимулировать чувствительную плоть.
Я готов слить лишь от одного вида того, как она горит и бьется в агонии своего оргазма. Но это только начало нашего безумного утра.
* * *
— Иди ко мне.
Оргазм все не отпускает, но Игорь тянет меня на себя, снимая с члена Артёма, тут же целует, лишая остатков воздуха в легких.
Под моими ладонями его влажная кожа, он напряжен, кусает губы, его пальцы не прекращают ласкать меня между ног. Диван еще больше скрипит под нами, я цепляюсь за Громова, царапаю.
Чувствую, как Артём оказывается сзади, целует шею, убирая волосы, а потом тянет за бедра вниз, опуская на свой член.
Их груди вырывается протяжный стон, это все как невыносимая пытка удовольствием.
— Чувствуешь, маленькая, как тебя растягивают, как ты хочешь кончить еще?
— Игорь… а-а-а… да… да.
Артём входит в меня на всю длину, так глубоко, до боли и удовольствия. Я трогаю Игоря, обхватив его член, размазывая по головке выступившую влагу, сжимаю сильнее, спускаюсь на яички, снова член.
— М-м-м-м-м… черт… Крис, хочу твой ротик, такой сладкий. Черт, солью наверно сразу.
Громов насилует мой рот, засасывает губы, толкается в мой кулак. Артём натягивает жестче, я опять чувствую отголоски приближающегося неизбежного оргазма.
Это самое невероятное, он нарастает, как цунами, сносит разум, накрывает, скручивает мышцы. Снова дергаюсь, член Артёма увеличивается, слышу его хрипы, кричу, срывая и без того осипший голос, по спине бегут обжигающие ручейки пота.
— Да, девочка, сука, да, малышка, кончай, сладкая.
— А-а-а-а-а… Артём… да… снова… а-а-а-а.
Я, наверное, теряю сознание, потому что мир рассыпается на мелкие осколки. Чувствую теплую сперму Шульгина, то, как она стекает по бедрам, а он уже медленно двигается в моем сокращающемся лоне.
Во рту пересохло, все еще колотит, закрываю глаза лишь на миг, потому что Игорь тянет меня на себя, усаживая на край дивана.
Снова целует, сжимая грудь, играя с сосками.
— Ты ведь дашь мне свой сладкий ротик?
— Громов, ты такой болтливый.
Улыбаюсь, но сама тянусь к нему, надо дать моему мужчине кончить. Облизываю губы, а потом головку его члена, все повторяется, как тогда на Сахалине.
Я хочу сделать ему приятное, сама хочу, и во мне нет диссонанса или страха того, что я делаю что-то неправильное. Только желание, ничего больше.
Не знаю, как на это будет сейчас реагировать Артём, но у нас так уже было. Помогаю себе рукой, натираю член Игоря, массирую яйца, беру глубоко в рот. Смотрю наверх, Громов напряжен, губы и челюсти плотно сжаты, он не сводит с меня глаз.
Вот он, тот момент, когда он весь в моих руках, я могу очень долго не давать ему кончить, а просто играть.
— Крис, не томи.
Не обращаю внимания на него, но ускоряю темп, чувствую, как из меня вытекает сперма Артёма, как я все еще возбуждена. В голове вспышки воспоминаний о минувшей ночи, когда уже Игорь был во мне на кухне. Кипела вода, а я горела в его руках, на его члене, принимая его сперму.
— Дьявол… сучка… блядь… не могу больше… Крис.
Беру глубже, расслабляя горло, но он такой огромный, что не помещается, начинаю задыхаться. Вынимаю, член весь в моей слюне, веду по стволу языком, надрачивая рукой.
Игорь кончает, сперма тугими струями вырывается наружу — мне на шею и грудь. Смотрю на него и сама подвисаю на этом невероятном зрелище. Красивый, огромный, гладкая кожа, татуировка Зевса, карающего всех вокруг.
Медленно поворачиваюсь, вижу, как Артём просто сидит, опершись о стену, смотрит на нас. На скулах играют желваки, сам бледный, на лбу испарина.
Он ревнует? Но это глупо.
Отворачиваюсь, опустив глаза, мне отчего-то становится стыдно. Хочу уйти, но все равно сижу на месте. Надо что-то делать, нельзя так все оставлять.
— Скажи, скажи все, что ты думаешь, Артём.
— Все нормально.
— Нет, ненормально, просто скажи. Что не так? Я же вижу.
Но Артём молчит, он совсем другой сейчас, не такой, когда мы вместе, не втроем. Тот Шульгин проникает в мои поры, в каждую клеточку лишь одним взглядом. Он выворачивает душу вопросами и ответами, он манипулирует и подчиняет.
А вот такого, каким я вижу его сейчас, мне не надо.
— Артём, в чем дело?
— Все нормально, просто подумал, что вы чертовски красиво смотритесь вместе.
— Даже так? — стало больно.
Глава 42
Игорь стоит голый, возвышаясь над нами, так нехорошо смотрит на своего друга. Вот с ним все ясно, это воин, борец, он за то, что ему дорого и ценно, перегрызет жилы и вены. Громов говорит, что думает, делает, как считает нужным, он не умеет жить, любить наполовину.
Шульгин все еще ревнует?
— Гром, скажи, почему ты тогда убил его?
А вот это совсем неожиданный поворот. Убил? О чем они говорят? Игорь кого-то реально убил?
Сдвигаясь в сторону, обнимая себя руками. Не понимаю, о чем говорят мужчины, лишь смотрю на них с любопытством и жду, что будет дальше.
— О чем ты?
— Знаешь, о чем.
— Тебе больше нечем заняться, как ворошить прошлое?
— Просто ответь.
— Артём, иди на хуй. Не пугай девочку такими вопросами. И вообще, завязывай нести хрень.
— Она не из пугливых, да, Крис?
Киваю, во все глаза смотрю на мужчин. Артём поднимается, становится рядом, диван жалобно скрипит.
— Ответь зачем?
— Ты знаешь.
— У меня перед глазами до сих пор мертвый Чиж и выстрел.
— Что происходит? Игорь, ты кого-то убил? — влезаю в их разговор, но совсем не думаю, что мне ответят.
— Крис, иди в душ, я сейчас приду, — Артём отвечает мягко, протягивает мне руку. — Собирайся, мы скоро уезжаем.
Вопрос убийства меня волнует больше, чем-то, что мы куда-то уходим. Но я поднимаюсь, иду в ванную.
— Самое время сейчас все вспомнить, да, Тёма? Когда у нас проблем целая жопа, когда среди Волошинских сук оказалась одна слишком жадная и не захотела делиться, а все повесят на нас. А ты, блядь, сейчас вспомнил о том случае?
