через сто лет ты перестанешь мне сниться в кошмарных снах…
С Анькой они жили на одной площадке дверь в дверь начиная с пятого класса. Хоть и дверь в дверь, а не сказать, что душа в душу. С одной стороны, соседство не было лишено приятности. Есть в кого снежком запульнуть зимой. Или репейником летом. Есть у кого домашку списать, и прочие радости.
С другой стороны, Яблочкина казалась ему на редкость бестолковым созданием. И как такие вообще выживают на белом свете? Вечно носится взад-вперед, гости — толпами, в комнате (как раз за стенкой) то музыка орет, то брякает чего-то, то грохочет. И ничего всерьез, главное, не принимает, что ни скажи — в ответ только улыбается. Захар сам видел, как она зимой провалилась по колено в незамерзшую лужу и хохотала на месте минут пять, вместо того чтобы в тепло бежать. Коза и есть коза, что с нее возьмешь?
Дома он первым делом перелил родниковую воду в ведро, набухал свеженькой вкусной водички в чайник. Хозяйственно приготовил здоровенный бутерброд. Ломоть хлеба, масла в палец, два толстых кругаля розовой колбасы. Налил пол-литровую кружку сладкого чая и переместился с этим добром в комнату, поближе к телевизору.
Коза Яблочкина никак не хотела вылезать у него из головы. Обосновалась там, как у себя дома. Чуть ли не гнездо свила!
Дело в том, что солидный человек Захар, твердый и надежный, как хороший топор для колки дров, проиграл Аньке спор. Да какой спор! Спорили не на пару слабосильных щелбанов, не на пачку жвачки и даже не на кукареканье с балкона. А на целое желание. Любое… Во попал!
Соседка, вдобавок к другим своим недостаткам, всегда и всех щелкала маленькой цифровой мыльницей. Захар фотографироваться терпеть ненавидел. Но просто по соседству частенько попадал в кадр, о чем вредная Яблочкина всегда сообщала ему по Интернету. И фотки присылала, как правило, совершенно дурацкие. Так вот, в один далеко не прекрасный день он увидел, как соседка с фотиком в руках на коленях ползает возле болотца, которое мирно соседствовало с главной городской площадью. Конечно, не удержался, подошел поближе. Оказалось, мыльница нацелилась на крошечного лягушонка. Тот важно плавал в детской ярко-оранжевой формочке по великанской, почти атлантической луже.
— Только не пугай его, Захарище! — зашипела Анька, изгибаясь под немыслимым углом. И лихорадочно защелкала: щелк, щелк, щелк!
Захар подождал, поглядел на лягушонка покровительственно, сверху вниз. Тот ответственно пучил глазенки. Щелк, щелк, щелк! — раздавалось без перерыва.
Наконец лягушонок не выдержал мировой славы, плюхнулся в тину и деловито погреб по своим лягушачьим делам. Ему еще предстояло вымахать в матерую квакуху. Анька распрямилась и тут же, довольная, принялась пересматривать на экранчике снятые фотографии. С коленок отваливалась грязь, одуванчиковый пух забился в рыжие волосы, серые глаза таращились, почти как у того лягушонка.
— И зачем тебе это надо? — снисходительно хмыкнул Захар, через ее плечо разглядывая картинки.
— На конкурс пошлю! — счастливо зажмурилась Анька. — В Петрозаводске фотоконкурс объявили: «Карелия — страна озер». Я в Интернете прочла.
Захар фыркнул. Нашлась тоже конкурсантка!
— Там же настоящие фотографы будут, балда! — счел он нужным предупредить глупышку. — У них техника, фотоаппараты, крутые объективы — и вообще… Куда ты со своей мыльницей лезешь?
— Конкурс открытый, — ничуть не смутилась Яблочкина. — Любой может поучаствовать. Хоть я, хоть ты. А фотка классная, в тему. Почему бы не попробовать?
— Потому что ты не фотограф, — начал раздражаться Захар.
— Почему это я не фотограф? — удивилась Анька. — Очень даже фотограф!
— По кочану! — отрезал сосед и замолчал.
Ну, как ей было объяснить? Любым делом должны заниматься профессионалы. А коза с фотоаппаратом на профессионала никак не тянула.
— Раз я фотографирую, значит, фотограф! — показала ему язык вредная девчонка. — Мне еще приз дадут, вот увидишь!
— Угу, догонят и еще раз дадут.
— Спорим?! — хихикнула Анька.
— Да че тут спорить?!
— Ага, боишься!
— Кто боится, я боюсь?! — рассвирепел Захар. — Да это я тебя жалею! Ладно, считай, ты меня довела! Спорим, только не на ерунду всякую…
— А на что?
— На желание!
— На какое?
— На любое!
Яблочкина глаза потаращила, покраснела…
Предупредила:
— Только без глупостей!
— Каких глупостей? — тут же заинтересовался он.
— Ну, там… без глупостей, короче, — упрямо помотала разлохматившейся головой. Потом серьезно протянула ладошку: — Ладно, спорим!
Разбили. Отступать было некуда.
— Ну гляди, Анька, — расхмылился Захар. Я себе такого нажелаю…
— Выиграй сначала! — независимо фыркнула та и ускакала. Небось торопилась создать художественную галерею из портретов всех окрестных жаб.
И что б вы думали? Пока Захар время от времени вспоминал о желании (которое, считай, было у него в кармане) и прикидывал, как бы эдак посмешнее выставить соседку (чтоб и ей не очень обидно, и ему польза), она взяла и выиграла на этом чертовом конкурсе приз!
Ее дурацкая фотография с дурацким названием. «Пролетая над гнездом квакушки» была отмечена грамотой!
Нет, определенно на этом фотоконкурсе грамоты раздавали кому попало!
В начале августа родители разрешили Аньке съездить на недельку в Петрозаводск — погостить у бабушки, а заодно побывать на финальной фотовыставке и хлебнуть свою долю фотографической славы. А теперь она вернулась. На его голову.
Поэтому, сами понимаете, Захар встрече на лестнице не особо обрадовался. Он уже знал, что проспорил. И что завтра ему предстоит…
Нет, конечно, могло быть и хуже… Спасибо, голым, без штанов, бегать не заставила (тут он в сотый раз мысленно пообещал себе никогда больше не спорить на желания). Но коза, она и есть коза. И желания у нее дурацкие, как обгрызенный кочан капусты.
***
Нику на лоб следовало бы привинтить табличку с одним словом: «Гений». Но, увы. Такой таблички у него на лбу не было. И о гениальности его догадывались только немногие избранные.
На первый взгляд ничего особенного не было в этом немного сутулом темноволосом подростке с покрасневшими от вечного недосыпа глазами.
Аллочка, наблюдавшая за работой Ника, тихонько фыркнула. Какими все-таки разными бывают парни, ужас просто! Взять этого компьютерщика. Джинсы — мешком, футболка дурацкая, рюкзак без всяких прибамбасов… И весь он дурацкий какой-то. Не модный. Не гламурный. Все время бурчит под нос. Одним словом пролетарий.
Сказать по секрету, Аллочка была искренне уверена, что слово «пролетарий» образовалось прямиком от слова «пролететь». То есть «быть в пролете». Как фанера над Парижем.
Сама Аллочка пролетарием не была. Слава богу, папа у нее был при деньгах, в бизнесе крутился. И обеспечивал все доченькины капризы. Капризов было много, но и денег у папика пока хватало.
Ник вытащил из-под стола
