и она опустила голову и взглянула на девушку.
— Я даже не знаю твоего имени. Но я даю тебе своё слово, что не дам твоё дитя в обиду, — говоря это, королева чувствовала, что делает всё правильно. Сколько бы боли не принесла ей эта девушка, ребёнок ни в чём не виноват. И если защитить его в её силах, то она сделает это.
— Моё имя Гретта, — она с разгоревшимися глазами посмотрела на королеву. — Я не могу вас боле ни о чём просить, спасибо вам моя королева, — в глазах девушки заиграл огонёк надежды. Она упала в ноги королевы и начала их целовать.
— Перестань же! — не выдержав, Рунгерд опустилась и ухватила девушку за руки. Их глаза встретились.
Сколько же боли было в тёмных глазах. Дыхание прерывалось и было трудно его восстановить. Девушка понимала, что перед ней опустилась сама королева. Что она держит её за руки и успокаивает. Как же ей больно от одного присутствия, но тем не менее она не вышвырнула её на улицу или же не приказала закончить с ней прям тут.
— Я никогда не перестану молиться о вас, — она шептала. — И благодарить за этот подарок. Мне больше не к кому пойти. Меня выгнали из дома, отец и знать меня не хочет, сказали и вовсе лучше свести счёты с жизнью. Я знала, что вы моя последняя надежда, хоть и вовсе не думала, что вы потратите и минуту своего времени на меня.
Она резко замолкла.
— Возможно вы отдадите его в деревню, может, кто-то его приютит… — она вытерла слёзы. — Но прошу, приглядывайте за ним.
— Он будет моим ребёнком, Гретта. Я не дам это дитя никому в обиду, он будет моим первенцем.
Не ожидав услышать подобное, девушка посмотрела на неё глазами полными удивления. Это было большим, чем она могла себе представить. От шока, она не могла проронить ни слова.
— Мы сыграем в некую игру и подстроим всё так, словно это мой ребёнок. Ты сможешь наблюдать за ним издалека, будешь работать на кухне. Я не позволю причинить вам обоим вреда, — строго говорила Рунгерд. — Но не смей и словом обмолвиться, иначе и я не смогу тебя защитить. Отныне это мой ребёнок, — она перевела глаза на её живот.
— Я не знаю, как вас благодарить! Я обещаю вам, что я унесу эту тайну с собой в могилу, обещаю, что смолчу. Лишь издали буду наблюдать.
Месяцы пролетали незаметно, пока королева водила всех вокруг пальца со своей лживой беременностью. Лишь король и старая женщина, что принимала роды знали об этом, для остальных это так и осталось нераскрытой тайной.
Когда случились первые схватки, Рунгерд оказалась подле Гретты и крепко сжимала её ладонь. Роды оказались весьма тяжёлыми.
К ночи всё же послышался громкий детский крик. Он пронёсся по холодным коридорам, заставляя всех порадоваться за первенца короля и королевы.
— Это мальчик! Крепкий и здоровый, — женщина передала сына на руки королевы. Гретта с осторожной любознательностью поглядывала на сына. Но не решалась произнести ни слова.
Рунгерд держала маленького принца на руках и тихо качала, он был таким крошечным. По её телу пробежались мурашки, она ещё не испытывала столь необычного чувства. Хоть с мальчиком их ничего не связывало кровно, но она сразу же ощутила некую привязанность.
Повернувшись к Гретте, она медленно подошла и осторожно положила мальчика ей на грудь.
С нескрываемой радостью, девушка качала сына на своих руках, мягко поглаживая его по головке. В её глазах читалась вся любовь, что она чувствовала, но не могла показать в полной мере. Она ласково улыбнулась и по её щеке скатилась одинокая слеза. Это последний раз, когда она держит сына на своих руках. Смотрит на него так близко и вдыхает его запах. Совсем скоро он будет так далеко от неё.
— Это последний раз, когда вы так близко, Гретта, — королева присела на край кровати.
Девушка взглянула на неё наполненными слезами глазами и горько улыбнувшись кивнула.
Она не могла насмотреться на ребёнка, не переставая гладить его по крошечным ручкам и голове. Ей было невыносимо больно отпускать его, но так было нужно.
Сердце металось, а душа рвалась в клочья, когда пришло время отдавать сына. Она последний раз взглянула в его глаза и нежно поцеловала в лобик.
Рунгерд потянулась за мальчиком. Она уносила его под пристальным горьким взглядом его матери. Ей и представить было страшно, что она чувствует, но другого выбора теперь нет. Она сохранит жизнь мальчику и даст ему будущее.
Спустя неделю, поздней ночью, Рунгерд покачивала ребёнка на руках и напевала ему песню, как издался чей-то крик. Резко вздрогнув она отдала малыша няньке и выскочила из комнаты.
Бежав по темному коридору, она увидела, чей-то силуэт лежащий на полу. Рядом были разбросаны фрукты на подносе.
Гретта лежала на полу и держалась за бок.
— Что с тобой? — Рунгерд подхватила её на свои колени, запачкав платье кровью.
— Мне не удастся увидеть его взросление, — с полуулыбкой шептала она. — Вырастите его достойным человеком.
— Гретта, открой глаза, — она пыталась собраться, но руки дрожали и слёзы подступили. — Кто же это сделал? Скажи мне, — но девушка уже закрывала глаза.
— Я обещаю тебе, что он вырастит достойным сыном. Я буду любить его, как своего, — слезы текли по разгоревшимся щекам.
Последнее, что запомнилось это улыбка на лице Греты, после чего её глаза окончательно закрылись.
После всего, королева сразу же направилась к королю. Она влетела в его покои словно ветер, сметая всё на своём пути.
— Это твоих рук дело? — она была в бешенстве.
— Это ужасно, но ты правда думаешь, что я причастен к столь ужасному поступку? — король непонимающе уставился на неё.
— Скажи мне правду, Рунольв. Ты сделал это? — она подошла ближе и заглянула в его глаза.
— Нет, я этого не делал, — он хмыкнул. — Но ведь разве это нам не на руку? Она рано или поздно проболталась бы. А теперь эта тайна только между нами.
Всё стало ясно, как день. Рунольв каким-то образом связан с этим.
Рунгерд со всем призрением взглянула на него. Её руки, запачканные в крови все, еще подрагивали, а сердце норовилось выпрыгнуть из груди. Дыхание прерывалось.
— Ты сломал ей жизнь, ты уничтожил её, — сквозь злость, она тыкала в него пальцем, полностью изможденная этим событием. — И не только её! Сколько всего я уже натерпелась от тебя, Рунольв! — в глазах лишь боль и отвращение.
— Она сама была не против быть со мной! Я никого не заставлял. И за свои ошибки она поплатилась жизнью, — он
