Книга Черное сердце - Геннадий Геннадьевич Сорокин

Итак, у тебя два любовника, которые держат тебя за горло и угрозами заставляют исполнять их прихоти. Между собой любовники – враги. Если бы Мелкумян узнал, что ты встречаешься с Пуантье, он бы выгнал тебя и опозорил на весь город. Ты оказалась между жерновами, которые рано или поздно стерли бы тебя в порошок.

И тут удача – Моро проигрывает в карты крупную сумму денег и попадает в долговую зависимость от Пуантье. Жан-Пьер, сам того не желая, породил из земляка-африканца врага. Если бы Пуантье был русским, то знал бы поговорку: «Не хочешь иметь врагов – не давай денег в долг». Пуантье был конголезцем, русских поговорок не знал и дал в долг 500 рублей проигравшемуся товарищу. Моро возвращать долг было нечем, и он решил избавиться от соседа по этажу.

Моро был прекрасно осведомлен о твоих отношениях с Пуантье. Жан-Пьер любовные похождения не скрывал. По имени-фамилии тебя не называл, но при желании узнать, с какой он женщиной встречается, труда не составляло. Моро не мог выйти на тебя напрямую и стал действовать через Шутову. Ирочка Шутова – самая безобидная девушка на свете. Если бродячий кот преградит ей путь на узкой дорожке, то Ира не спихнет его, а станет обходить или дождется, пока кот сам уйдет. Из нее убийца – никакая! Ни с «электрическим хлыстом», ни с ножом, ни с пистолетом она на это не пойдет. Есть такая категория людей, неспособных к насилию, и Шутова – одна из них.

– Подожди!

Теплая ладонь Марины легла мне на колено.

– Ответь мне на один вопрос. Ты дважды спал с Шутовой, и между вами ничего не было. Она не нравится тебе, не устраивает как женщина?

– Меня не устраивало, при каких обстоятельствах она оказалась в моей кровати.

– Если бы вместо Шутовой была я, ты бы не лежал как беспомощный старик-импотент?

– Ничего бы не поменялось!

– Врешь! Еще ни один мужчина не устоял передо мной.

– Я был бы первым. Это, кстати, лестно – быть первым мужчиной, который проигнорировал твои чары. Заметь, я в самом начале сказал, что сегодня мы разойдемся в разные стороны, а не пойдем в кроватку скреплять наш договор пылкой любовью. На свете много красивых девушек. За всеми бегать – подметок не хватит.

– Оставим подготовительный этап, – предложила Грачева. – В нем ничего интересного: Шутова прибежала ко мне после встречи с Моро на заброшенной стройке. Я поняла, что пора действовать. Второго такого шанса не будет. Расскажи, как ты представляешь события в кабинете машин и оборудования?

– Вы с Пуантье договариваетесь о встрече. Он, чтобы не ударить в грязь лицом, утром пьет ту-каву – напиток, повышающий мужскую силу. В кабинете машин и оборудования ты пропускаешь его вперед, в смежную аудиторию. Путь Пуантье преграждает Моро с куклой вуду в руках. Жан-Пьер приходит в замешательство. Ты бьешь его током в спину, в область сердца. Пуантье падает замертво, вы выходите через запасной выход на улицу. Так было?

– Нет, конечно. Для начала: я не собиралась убивать Пуантье. Когда он рухнул на пол и перестал подавать признаки жизни, я испугалась. Я не думала, что здоровенный мужчина-спортсмен может погибнуть от удара «электрическим хлыстом».

Как-то Пуантье решил повоспитывать меня и ткнул хлыстом вот сюда, в ягодицу. От удара током я чуть не потеряла сознание, в глазах замельтешили огненные мушки, язык свело, во рту пересохло, но потом все восстановилось. Примерно полдня я не могла сесть, мышцы сводило, но ведь живая осталась! Минут через десять после удара током я перестала хромать, речь восстановилась, а он…

– Марина, какой смысл врать? Вы хотели его убить – и убили.

– Ты ничего не понял! – воскликнула Грачева. – Какой из тебя сыщик, если ты в трех соснах сориентироваться не можешь? Не хотела я его убивать, не хотела! Когда Моро предложил избавиться от Пуантье, я спросила: «Где гарантии того, что он умрет от удара током?» Моро стал рассказывать о пытках током, о том, что португальцы убивали «электрическим хлыстом» своих политических врагов, но я прервала его: «Если он не умрет от удара током, что тогда? Он же нас обоих на клочки порвет». Моро подумал секунду и сказал: «Тогда я убью его. Задушу отрезком веревки. Другого выхода у нас не будет».

Тут я оценил всю красоту замысла, понял полет ее мысли. Комбинация была блестящей, просто великолепной. Пуантье мог в этот день не пить ту-каву. С возбуждающим напитком или без него он был обречен. В своих рассуждениях я упустил один важный момент: после удара током Пуантье, каким бы здоровым мужиком он ни был, станет беспомощным на минуту-полторы. Этого времени вполне хватило бы, чтобы накинуть ему на шею удавку и задушить. Марине не надо было марать руки убийством. Убийцей должен был стать Моро. Дело случая – сердце Пуантье не выдержало, и он погиб от любовницы, а не соседа по общежитию.

– Блеск! – сказал я. – Пуантье входит в кабинет машин и оборудования. Моро преграждает ему путь. Если бы Моро не было, ты бы не смогла пустить в ход «электрический хлыст». Бежать за движущимся мужчиной с прибором в руках неудобно, да и промахнуться можно.

Пуантье, увидев Моро с куклой вуду в руках, встал как вкопанный. Ты ударила его током, он упал. Все пошло не по плану! Он должен был остаться живым, и тогда бы Моро задушил его. Ты подождала бы, пока конвульсии стихнут, и выбежала бы с воплями в коридор: «Помогите! Моро Пуантье убил!» Моро был бы в шоке, но дело сделано! «Электрический хлыст» можно было оставить на месте преступления, а после приезда милиции сказать: «Понятия не имею, что это за штука. Наверное, Пуантье с собой принес». Убийца был бы задержан на месте преступления, и никому бы дела не было до диковинного прибора. Умер бы Пуантье не от него, а от удушения.

– Теперь ты веришь, что я не хотела его убивать? Кто бы знал, что у него сердечко слабенькое окажется? Для интереса скажи, если бы дело дошло до суда, мне бы дали срок на всю катушку?

– Думаю, что нет. Адвокат бы научил тебя нужным показаниям: был прибор, ты в шутку ткнула им в спину Пуантье, а он взял да умер. Убийство по неосторожности. Условный срок.

Я посмотрел ей в глаза. Марина ликовала. Она утерла нос всей городской милиции, и мне в том числе. Мои коллеги не смогли ее разоблачить, а я, руководствуясь неверными посылками, сделал неверный вывод. «Электрический хлыст» по своему предназначению – не орудие убийства, а предмет укрощения непокорных животных.

– Пуантье поначалу платил, потом решил, что я попала в зависимость от него, и стал заставлять заниматься любовью бесплатно. Все бы ничего, я вытерпела бы до лета. Он окончил бы техникум и уехал в Африку, но в какой-то момент в нем проснулась алчность, помноженная на жестокость.

В январе мы единственный раз встретились не в техникуме, а в квартире его знакомых. Пуантье показал «электрический хлыст» и спросил, не хочу ли я вновь попробовать разряд тока в мягкое место. Я ничего не поняла. Он объяснил, что в свое время потратился на меня, и настала пора отработать долг – спать за деньги с его друзьями по карточным играм, быть проституткой.

В эту ночь мы выпили, Пуантье охмелел и быстро уснул. Я вытащила у него из пиджака портмоне, набитое полтинниками, помахала спящему ручкой и ушла домой. Если бы в эту ночь у меня был яд, я бы отравила Пуантье, но яда не было, и пришлось обдумывать другие способы, как избавиться от него. Жан-Пьер, обнаружив пропажу кошелька, был в ярости, искал меня по всему городу, но я уклонялась от встречи.

За день до его отъезда на каникулы мы встретились. Пуантье сказал, что воровать нехорошо, но на первый раз он прощает меня. В этот день он отдал мне на хранение «электрический хлыст». Святая простота! По наивности своей Пуантье считал, что я принадлежу ему и до конца учебы буду беспрекословно выполнять все его указания.