Книга Туманы и чудовища - Екатерина Анатольевна Шабнова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он не пришел бы сюда, не будь это обязательным: учителя обещали, что оценки за семестр будут зависеть и от этикета тоже. Пришлось изображать из себя подпорку для стенки и надеяться, что к нему никто не подойдет.
На королевских отпрысков было больно смотреть. Он не завидовал тем, кому придется с ними танцевать. Кто-то пробормотал, что принцы и принцессы уж явно соблюли тему события, и он не сдержал смешка. Как иначе? Большая часть гостей темы избегала, чтобы выделиться, и те, кто пришел в белом, выглядели словно черные овцы в стаде. Может, предприятие это будет не совсем неудачей. Может…
Он поднял взгляд и увидел призрака из прошлого. Белый цвет шел ей, но платье, казалось, душило ее. Ледаритри Астарада, она же Леда Шторм, обмахивалась веером так яростно, словно хотела одной лишь силой ветра стащить с себя этот ужасный корсет.
Он опустил взгляд, потому что не готов был с ней говорить. Он не ожидал, что после очередного танца – этот, кажется, полагалось танцевать с тем несчастным, кто окажется рядом, – Леда подойдет к нему. Круг она провела в компании ужасно хрупкой принцессы.
Он ожидал осторожных слов – с того дня на причале все говорили с ним исключительно тихо, как с животным, которое вот-вот взбесится и отгрызет кому-нибудь руку. Но Вихо Ваари не хотел ни отгрызать руки, ни отвечать на жалость острыми словами. Он выслушивал собеседника и укреплялся в своем решении. Решении, ради которого перелопатил уже сотню, а может, и тысячу книг.
Но Леда кивнула ему, и с губ по ложбинке веера скользнуло знакомое:
– Ваари.
Он ответил ей тем же:
– Астарада.
Она не спрашивала его об учебе, не укоряла и не жалела. Она принялась болтать о том, как совсем недавно ей удалось подержать в руках ножницы из небесного железа. Те самые, которыми можно резать нити магии и завязывать на них узелки.
– Не знаю уж, зачем нужны последние, – выдыхала Леда в такт очередному па. – Но буду рада однажды узнать.
С тех пор Вихо Ваари не видел Ледаритри Астараду – пока Буян не вытащил из тумана девушку, пошедшую на поводу у песни.
– Это от тебя я узнал о ножницах… – пророкотал Буян.
Нет. Вихо Ваари, младший и единственный из близнецов.
Вчера Леда нашла Беневолента и одновременно потеряла его – тот его образ, который крылся под шкурой Буяна. Вчера она узнала, что подарила будущее нескольким принцам и принцессам со скованными судьбами. Сегодня она открыла чужую тюрьму.
Она никак не ожидала, что отыщет пропавшего человека. Но чем больше она об этом думала, тем очевиднее это становилось: он исчез примерно тогда же, когда появился Буян. И последний был не причиной его исчезновения, а следствием.
Ваари не хотел изменить судьбу. Ваари хотел продолжить судьбу, уже закончившуюся. У Леды не было близнеца. У нее вообще не было братьев и сестер. Но если бы ее родители… Если бы их утонувшие нити можно было… Если бы…
– Ваари? – пророкотал Буян, и Леда опознала в его рыке горький смешок. – Тот самый? Преступник, поджигатель и похититель чужих невест?
– Полагаю, – выдохнула потрясенная Леда (все еще потрясенная, хотя казалось, она уже израсходовала всю энергию, припасенную для изумления), – поджигателя можно исключить.
Гигантская сирена – Азар-Ток, Вестница зари и швея Колыбели Песен, Неблагого двора, не благословленного короной, не запустевшего во имя высшей цели (как Затонувшие Залы), не отколовшегося от мира, потому что так лучше для всех (как Маревая Ложа), – напоминала Леде Лису. Не только потому, что ей много было известно: сирены, как оказалось, прекрасно ориентируются в Мировом полотне и поют ему, чтобы узнать будущее, и иногда полотно им отвечает. Но и потому, с какой скоростью она превратила Буяна, и Тишь, и туман в проблему Леды.
– В тумане пропала и наша сестра, – зарокотала Азар-Ток. – Улетела на восток и не вернулась, и никто не может спеть ее местоположение.
Последнее слово скатилось с ее языка, подобно гире, и застряло меж нижних зубов, слишком тяжеловесное даже для хьясу.
– Должно быть, это Тишь! Она… вроде бы в порядке?
Сирена скривила узкую полоску рта и развернула огромные крылья. В свете луны они походили на водоем, по поверхности которого разлилась побежалость – радужная, без всякой бирюзы и розового света.
– Пусть отправляется домой, – рыкнула Азар-Ток, а потом склонилась к темноте за деревьями. Оттуда показалась полная белая рука и что-то протянула швее. – И ты отправляйся в свой дом. Пока он не превратился в руины.
– В руины? – Леда похолодела, а потом поняла. – Это ведь не сирена поет в тумане.
Азар-Ток качнула могучими рогами и протянула Леде руку – на мерцающей чешуйчатой ладони лежали ножницы. И…
– Игла?
Не такими ли пользуются мастера, о которых не говорят, – железными и обжигающими? Потому что Леда видела вышитые на чужих телах оковы. Разбивала их и освобождала перетянутые ими нити судьбы.
Она не могла ее принять. Или все-таки могла?
Главное ведь – намерение, а не инструмент. Леда никогда бы не согласилась сковать чужую судьбу.
Леда взяла иглу – причудливую, изогнутую, словно полумесяц одной из лун. Слегка неровную. И совсем не металлическую. Леда нахмурилась, взяла во вторую руку ножницы и охнула: и они, и игла были костяными.
– Ваши инструменты делают из небесного железа. А наши – из костей Каменного дракона.
Леда, конечно, знала, что это неправда. Ведь никакого Каменного дракона никогда не было. Азар-Ток словно прочла ее мысли:
– Они передавались нам из поколения в поколение, от сирены к сирене, от голоса к голосу.
Когда Леда попыталась возразить, сирена улыбнулась полным острых зубов ртом – тем, что рваной линией бежал по ее шее, меж цветастой бахромы жабр.
– Кто сказал, что в тебе самой не завалялось немного напевной крови… иначе остров не пустил бы тебя в свое сердце, Леда Шторм.
Она не успела это даже как следует переварить. Поэтому ее родители знали хьясу? Поэтому, когда ее мать пела, на корабле словно останавливалось время, и Леде казалось, что она видит мир, испещренный нитями? Сплошное полотно, идущее волнами до самого горизонта.
– Что ты отдашь мне взамен, дитя? – прошелестела Азар-Ток, и Леда беспомощно огляделась.
Было ли у нее с собой хоть что-то? И что в таких случаях предлагали в сказках?
– Цвет моих глаз? – предложила Леда, и сирена рассмеялась – смех ее прокатился по Леде волной и застрял в костях.
– Что мне за надобность в цвете твоих глаз! Лучше отдай мне то, что лежит у тебя в кармане.
Леда сунула руку в карман – пальцы ее наткнулись на гладкие бока ракушек. Стук-постук. Безделушки, которые оставила ей Лиса. Леда думала, что они предназначены для Сольварай, но не отдала их, когда был шанс.
Леда ссыпала ракушки на чешуйчатую ладонь Азар-Ток, и та вдруг сжала кулак. Ракушки треснули. Сирена больше не смеялась: она раскинула их по земле и долго вглядывалась в получившийся узор. Так вот как смотрят в будущее сирены?
– Спроси его, из чего сделаны его ножницы! – кивнула она в сторону Буяна. Ваари. Ох, все стало еще сложнее. Леда называла его столькими именами, но произнести настоящее почему-то боялась. Может, потому что тогда все станет слишком реальным. Необратимо реальным.
– У меня были ножницы? – прорычал Буян одновременно с Ледой, которая задала ему тот же вопрос. Он затих, а потом гребни его опустились. – Не было. Но я выплавил из породы, купленной на черном рынке… сковал в собственном доме…
Буян поднял на Леду глаза – синего в его взгляде теперь было гораздо больше.
– Он… я сделал не ножницы, Леда. Та схема, что ты нашла…
Чешуя его прошелестела по камням, и Леду накрыло тенью.
– Кажется, я… я знаю, что это.
Глава семнадцатая, в которой Леда понимает, что пора есть богатых
Леда не знала, хочет ли об этом говорить. Не могла понять, хочет ли говорить об этом Буян. Ваари.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Туманы и чудовища - Екатерина Анатольевна Шабнова», после закрытия браузера.