Оля никогда не задумывалась над тем, что она и дети порой дышат смрадом огромного целлюлозного комбината, который когда-то был построен за городом. Но по мере роста города, комбинат оказался в его черте и поэтому выбросы вредного производства ощущались горожанами особенно сильно в безветренную погоду. В прошлой жизни она и дети почти каждые выходные проводили у Ларочки в престижном и тихом поселке Светлое, окруженном высокими соснами и елями. Но теперь дорога туда закрыта навсегда.
Скворцова стряхнула с себя эти мысли, совершенно не подходящие случаю. Сейчас надо радоваться, а не вспоминать о прошлом. Необходимо расслабится и получить удовольствие от отдыха в кругу семьи. Сегодня все при ней: и Юлька с Денисом, и Михайлов, который, наконец, перестал брындаться неизвестно где, но уже известно с кем.
Оля расстелила на траве старый плед и принялась выкладывать пластиковые коробочки со снедью. Дети и Андрей играли в футбол. Скворцова счастливо улыбнулась и подумала: «Как же хорошо сегодня! Может присоединиться к ним? А может позагорать?». Женщина стянула с себя майку и уселась на плед, подставив солнцу спину. Она не сводила взгляда со своих домочадцев и спустя минут сорок, они, возбужденные и раскрасневшиеся от беготни, веселой гурьбой подбежали к ней и сообщили, что проголодались.
– Уже? Так быстро?
– Да, – задыхаясь прокричал Денис. Он бросился на плед и раскинув руки в стороны уставился в высокое чистое небо.
– Я тоже устала и помогать не буду, – капризно высказалась дочь и прилегла рядом с братом.
– Я помогу, хотя они меня совсем загоняли, – выручил детей Михайлов и спросил: – Что делать?
– Контейнеры открывать, – отозвалась Оля.
Как-то очень быстро вся еда была съедена. Дети опять развалились на пледе, а Михайлов, буркнув что-то типа: «Отойду-ка я в сторонку перекурить» направился к лесу. Оля примостилась рядом с детьми и закрыла глаза. Время для нее будто остановилось. Она слышала, как дети отправились играть в бадминтон. Потом слышала их громкие голоса. Но спустя какое-то время поняла, что Михайлов слишком долго курит. Оля села и огляделась. Михайлова нигде не было: ни рядом с детьми, ни на берегу реки. «Где же он? Почему его так долго нет? Может быть он встретил здесь своих знакомых?».
Скворцова встала на ноги и, сделав ладонью козырек, начала вглядываться в компании, отдыхающих у реки людей. Но и среди них Михайлова она не обнаружила. Оля несколько раз тяжело вздохнула и подумала: «Надо подождать. Он скоро вернется». Когда спустя час Михайлов так и не объявился, Скворцова уже не на шутку стала волноваться. Она сидела на пледе и чувствовала, что словно цепенеет и у нее нет сил даже пошевелиться. Сейчас Оля не могла думать ни о чем, кроме тех слов, которые она бросила любовнику не так давно: «Это последний раз… Забудь дорогу сюда… Это конец наших отношений… Это конец. Это конец».
К четырем часам погода начала резко меняться. Подул свежий влажный ветер и голубое чистое небо начало затягиваться тучами – предвестниками скорой грозы.
Оля снова и снова поднимала глаза в темнеющее небо. Постепенно тучи становились темно-синими. Уже слышались раскаты далекого грома и несколько раз просверкали молнии. Надо было собираться домой. Но Скворцова как приклеенная сидела на пледе и не двигалась с места. Она терпеливо ждала. Ждала, когда появится Андрей и объяснит, куда он исчез так внезапно. И тогда они все дружно соберут вещи и веселой ватагой двинутся на остановку, чтобы не попасть под дождь и поскорее оказаться в спасительном тепле дома.
– Мам, ты что, уснула? – спросил Денис, примостившись рядом с Олей. Мальчик прижался к матери и она, почувствовав тепло сына, обняла его. – Мне страшно здесь оставаться. Ты же знаешь, как я боюсь грозы.
– Давай не будем его ждать, – прохныкала Юля, демонстративно поставив перед матерью сумку. – Он не придет.
– Да, Юлька, не будем, – встрепенулась Оля и устало провела рукой по растрепанным ветром волосам. – Давай, Дениска, помогай нам с Юлькой. Мяч свой не забудь!
Скворцова тяжело поднялась и начала торопливо забрасывать вещи в сумку. Когда все было упаковано, Оля в последний раз осмотрелась. Но Михайлова по-прежнему нигде не было видно.
– Так, детвора, быстро идем к остановке. Надеюсь, что под дождь не попадем. Хотя гремит уже совсем близко.
Минут через пятнадцать они уже стояли на обочине шоссе. Оля проголосовала первой же проезжающей легковушке. За рулем старенького потрепанного «Мерседеса» сидел молодой парнишка. Он открыл дверцу и жизнерадостно спросил:
– Что, пикник не состоялся? Запрыгивайте скорей! Мигом довезу куда скажете!
– Спасибо вам! – искренне поблагодарила Оля и назвала адрес.
Михайлов не вернулся домой ни вечером, ни в последующие дни. Оля расценила бегство Михайлова, как самый настоящий плевок в ее измученную душу. Дней через десять Скворцова собрала все вещи любовника и вынесла их на балкон. Первым желанием было выставить все возле помойки. Но она удержалась от этого шага, мысленно приказав себе больше не думать о Михайлове и его предательстве. А еще спустя неделю Михайлов позвонил ей на работу и попросил, что бы она собрала вещи и его инструмент, и добавил, что вечером заедет и все заберет.
– Не волнуйся, – спокойным и ровным голосом отозвалась Скворцова. – Все уже собрано. Давно.
Отныне она будет жить только по своим правилам и ни под кого стелиться больше не будет. Метать бисер перед свиньями – дело бесполезное и безнадёжное. А еще неблагодарное. Но надо смириться и жить дальше.
12.
На следующий день после этого короткого разговора, примерно около семи вечера, Михайлов пришел за вещами. Оля сразу отметила про себя, что Андрей выглядит неплохо. Новые джинсы, новая майка и новая прическа. Глаза бывшего любовника были строги, но Оля сразу почувствовала, что он сильно нервничает.
– Проходи. Твои вещи стоят на балконе.
– Спасибо, что не выбросила их на помойку, – криво усмехнулся Андрей.
– Да не за что, – отвела глаза Оля и пошлепала в кухню.
Спустя несколько минут Михайлов присоединился к ней.
– Я вынес вещи в коридор.
Оля промолчала. Разговаривать с Михайловым не хотелось.
– Я хочу извиниться перед тобой и детьми. Кстати, где они.
– У Скворцова.
– Ясно, – кивнул Михайлов и после короткой паузы, хрипло сказал: – Ты простишь меня, Оля?
– За что? – поспешно поинтересовалась она.
– Да за все. Я же предупреждал тебя, что я очень плохой человек.
– Я помню, – нахмурилась Скворцова.
– Да, я плохой человек, Оля, – повторил Михайлов и вызывающе глядя прямо в глаза женщины, мрачно продолжил: – Но таких как я много. Мы нужны, чтобы показать другим, насколько они хороши. Ведь
