стал ежедневно бесить Земноводного, делясь с ним «сокровенными вещами, небывалой мудростью монахов, а также историческими событиями, о которых ты больше нигде не услышишь». Земноводный в очередной раз поразился знаниям друга. Тибетский монах, грамотный инженер, а теперь, оказывается, историк и археолог. Да ещё имеет богатый криминальный опыт, будучи бывшим участником Триады, грозной китайской мафии. В общем, разносторонняя личность… Монах заметно преобразился за последние дни! Получив долгожданную свободу, Джинхэй сразу воспрянул духом, став наглядным примером бодрости и жизнелюбия — вернулась его энергия, появилась неукротимая страсть к исследованиям, выводившая порой Земноводного из себя. Не последнюю роль в преображении сыграло добротное, мясное питание, в чём путникам активно помогала вечно голодная Синьуан, научившаяся за время скитаний охотиться на крупных животных. Отныне её повседневный рацион расширился за счёт интересных и редких в наше время представителей фауны: горные олени мунтжаки, полосатые кролики, жёлтые бородавчатые свиньи, а также «саола» — уникальное парнокопытное, проживающее в предгорьях. Земноводный как биолог по достоинству воспринял всё многообразие животного мира, что не мешало ему точно также, по достоинству, оценивать пойманных представителей… на вкус.
К сожалению, дорога заняла больше времени, чем указал аувьетский командир Тханг Во, и в пути друзья вынуждены были посещать деревни, которые изредка попадались вдоль реки. Не сказать, что местные жители радовались чужакам, однако присутствие среди незваных гостей большого и кровожадного дракона положительно решало спорные вопросы. Синьуан старательно играла роль злобной фурии, всякий раз с рёвом и грохотом приземляясь возле домов, эффектно при этом расправляя крылья и взрывая землю могучими лапами. Похоже, ей это нравилось… Время шло, поселения лаквьетов остались позади. Друзья, наконец, вышли к предгорью, но до сих пор не увидели признаков близкого расположения храма. Отсутствие дорог или хотя бы горных троп, отмеченных традиционными пирамидками из камней, немало озадачило опытного тибетского проводника. Однако Джинхэй, почему-то полагаясь на слово командира, упорно вёл группу вдоль реки, которая теперь заметно сузилась, превратившись в быстрый и неглубокий ручей. Храм обнаружился случайно, когда дракониха делала очередной облёт, планируя над небольшой долиной, зажатой в кольце холмов. Обрадованные друзья незамедлительно свернули с пути. Они шли весь день, прилично отойдя от реки, затем вскарабкались на холмы, заночевали в последнюю ночь у края седловины, а утром перевалили отрог…
* * *
— М-да, дежавю какое-то… или я сошёл с ума, — уныло произнёс Николай, притулившись на здоровом валуне, как и в прошлый раз. Немногим больше года назад, хотя по ощущениям — прошла целая жизнь, они уже видели эту долину. Правда, сейчас в округе нет высоких, заснеженных вершин, где некогда по узким, обледенелым тропам пробирался их маленький отряд, теряя лошадей и ночуя в вечном холоде среди непокорных, каменистых круч… Но местность знакома до мелочей, словно друзья вернулись в Тибет, в конец двадцатого века, к самому началу путешествия! На высокой террасе стоит полуобвалившийся храм, рядом сгрудились многочисленные руины — остатки строений, и даже есть небольшие куски заросшей, некогда возделываемой земли. В стороне виднеется группа деревьев, окружённая скудными участками травы, но в районе монастыря уже привычные каменные осыпи, пыль, уныние и многолетнее запустение…
— В прошлый раз ты пялился в бинокль, — пошутил Джинхэй. — Смотри лучше! Может, тут совсем другой храм? Хотя, если честно, и этого не должно быть.
— Стоит ведь! Не соврал твой командир!
— Не соврал! Интересно, кто он на самом деле… Нет во Вьетнаме буддизма и ближайшие пятьсот лет не будет!
Земноводный подозрительно покосился на друга:
— Анахронизм, значит? Почему ты раньше молчал?
— Да потому! Сколько у нас было приключений, но мы живы! — Джинхэй воодушевился. — Значит, кто-то оберегает. Это судьба! Нам указали путь, и мы идём. Боишься очередной ловушки?
— Ничего уже не боюсь, прекрати… и вообще, когда мы будем есть?
— Ему тут про судьбу говорят, а он про еду! Сколько можно жрать?! Бессовестный ты, Коля, вот что!
— Я бессовестный? Да ну? — возмутился Николай. — А кто недавно стащил корзину с рисом?
— Она стояла на улице…
— Разумеется, просто так стояла. Опять всю деревню по полям разогнали!
— Я тут при чём? Это Синьуан… зато была курица на ужин!
— Угу, курица была вкусная, жирненькая, — облизнулся Земноводный. — Но всё равно! Вечно приходим, как дикари из леса, запугиваем бедных крестьян. А теперь ещё и рис взяли!
— Не только рис! В других деревнях тебя не было, да? Ножи, топор, снадобья, котелок, мука, одежда, — нахмурился Джинхэй, загибая пальцы и перечисляя награбленное. — Что ты меня попрекаешь какой-то корзиной?
— Ну, как? Третий день несу! Тяжёлая, между прочим!
— Ой, ладно, уговорил! — засмеялся монах и кивнул в сторону храма. — Как ты думаешь, Коля, там есть плёнка?
— Знаешь, мне без разницы! Я давно не хочу думать, — вновь погрустнел энтомолог, — всё это зря! Обязательно какая-нибудь ерунда… Глупо моя жизнь проходит — ни цели, ни смысла.
— Тихо! Будет тебе цель. Ты ведь русский… забыл! Слово такое смешное… мужик?
— Ну, мужик! И что?
— Вот и сходи за водой. Ручьёв тут полно, найдёшь, — улыбнулся Джинхэй, протягивая котелок. — Я пока костёр разведу!
* * *
В этот раз Синьуан притащила толстого кролика, небрежно бросив его сверху, и опять удалилась по своим делам. Она всё время летает! Земноводный пару раз обсуждал с Джинхэем тему полётов, и сегодня дискуссия возобновилась. По мнению монаха, столь малая парусность крыльев в сочетании с большим весом не даёт подъёмной силы. Полёт дракона — вещь удивительная, конечно, однако противоречит всем законам аэродинамики. В ответ Николай доказывал другое на примере обычного шмеля, у которого крылья ещё меньше относительно грузного тельца. Но шмель летит! И плевать он хотел на физику с её канонами… как и на остальную науку.
— К тому же, — прибавил Земноводный, — Синьуан не является классическим представителем земной биологии. Нет у нас рептилий с шестью конечностями! Эволюция по-другому шла!
— Ты хочешь сказать, что она насекомое? — ехидно уточнил монах. — Предположим, некая хитрая бабочка?
— Получается, так, — развёл руками Земноводный.
— Угу… Но давай взглянем на это с другой стороны. Ты наверняка заметил, сколько изображений бабочек в азиатской культуре? Они почитаются наравне с драконами. Нет ли тут связи?
— Ты о чём?
— Да есть одна мысль… Глупая, может. Не встретил ли Маружицкий драконов в портале?
— И принял их за… синеусых траурниц?! — вскричал Николай. — Как можно спутать? Ну, ладно, один ошибся! Что делать с Раджаникантом и Аллури?
— Где доказательства-то? Письма легко подделать, а видеть можно не только глазами.
— Продолжай!
— Уважаемый президиум, уважаемые коллеги, позвольте ознакомить вас с одной любопытной гипотезой…
— Я тебя сейчас тресну!
— О, Будда Амогасиддхи!
