завороженно всматриваются в просторы, вымытые недавно прошедшим ливнем.
Затерявшись среди них, мы тоже любуемся серебряными бликами лунного света и далекими огоньками, мерцающими на черной маслянистой поверхности притихшего моря.
Я думаю о людях, оставшихся в прошлом.
Их и наши ошибки, жертвы и самоотверженная любовь навсегда изменили нас и привели в эту точку времени и пространства — в миг, наполненный счастьем, болью и тишиной.
В свете огромной луны Ярик похож на бога. Он красивый, как небо, спокойный, как море, надежный, как стены…
Будь я героиней книги, хэппи-энд наступил бы именно сейчас.
Но впереди нас ждут долгие месяцы напряженного тура, борьба с обстоятельствами и собой, падения и взлеты.
Впереди — целая жизнь, связанная одной судьбой.
И всем, кто в ней был, но не смог разделить с нами этот волшебный момент, я тихо шепчу:
— Спасибо...»
24
Сентябрь выдался теплым — ни ветерка, — природа словно замерла в ожидании грядущих дождей и холодов, каждый день озаряя город яркими солнечными лучами и одаривая почти летней погодой. Это здорово, даже если отбросить поэтические бредни. Не нужно признаваться Юре, что у меня до сих пор так и не появилась куртка, а добытый преступным путем свитер и верная потрепанная ветровка остались дома и наверняка уже перекочевали в гардероб какой-нибудь алкоголички из папиной тусовки.
Дни тянутся медленно, словно вязкий кисель, учеба не увлекает: живу ожиданием окончания занятий, слушаю преподов вполуха и сижу как на иголках. Еще бы: на парковке, оперевшись о серебристый бок тачки, наверняка уже ждет Юра, и великолепная картинка скучающего красавца на фоне кустов и кривого забора неизменно напоминает вырезанный из глянцевого журнала коллаж. По звонку срываюсь с места и бегу к нему со всех ног, спиной ощущаю убийственные взгляды Гели и ее товарок и задыхаюсь от радости. Сейчас Юра галантно откроет дверцу и усадит меня в авто, многообещающе улыбнется, и наш вечер обязательно пройдет по-особенному: будем ли мы до темноты слоняться по улицам, сидеть в уютном кафе или долго и с упоением болтать обо всем на нашей недосягаемой, изолированной от всего мира крыше.
А ночью мы окажемся в постели, и я растворюсь в поцелуях и касаниях Юры. За неполную неделю я тоже кое-чему научилась и рассыпаюсь на осколки звезд, когда вижу, как от удовольствия расширяются его зрачки.
Ему со мной классно...
Откладываю ручку, подпираю кулаком подбородок, безучастно пялюсь на преподавателя и лохматые затылки одногруппниц и живо припоминаю вчерашний разговор с Юрой.
— Тебе же нравится быть со мной, ну... в том самом плане? — Нервно вцепившись в прохладные пластиковые подлокотники садового стула, пропищала я.
Юра кивнул и уставился в упор:
— Определенно. Меня все более чем устраивает. Камон, Кира, что опять стряслось?!
— Кроме разницы в возрасте, у нас и миры разные. Все же нищета очень ограничивает кругозор, Юр. Как приобрести знания и навыки, если билет в музей или картинную галерею стоит нехилых денег? Я многого не знаю и не умею, вот почему не хватаю звезд с неба насчет нас с тобой...
Юра вздохнул, и я натурально ощутила кожей его пристальный взгляд — он напомнил прикосновение бархата.
— Я тоже ни черта не умею, Кир. В детстве пытался заниматься легкой атлетикой и футболом, но был худым и длинным, не дружил с собственным телом и вечно падал на ровном месте. А еще я не был ни в одном музее или картинной галерее и всю жизнь изводился от подозрений, что недостаточно хорош: хоть в музыке, хоть в делах, хоть в дружбе, хоть в отношениях. Постоянно находился кто-нибудь крутой и в два счета меня обставлял. Сейчас есть понимание, что пора наверстывать. Как ты на это посмотришь, родственная душа?
Его слова и широкая светлая улыбка наполнили сердце невыносимой нежностью: с каждым часом рядом с ним, с каждым его признанием я все больше убеждаюсь, что Юра — не холодное отстраненное божество, ему не чужды метания и слабости, он от этого открытия только сильнее, до дрожи в онемевших пальцах, привязываюсь к нему.
— Для меня ты хорош во всем!.. Мне с тобой тоже классно!
...Всю неделю Юра рядом: как лучший друг, как самый близкий человек, как парень, но иногда он словно выпадает из реальности — замолкает и затягивается электронной сигаретой, а меня разрывает на части от горькой досады и острого сочувствия. Сколько бы он ни бодрился, ему все еще плохо — страницу ребят регулярно пополняют сторис Ярика или нечеткие, дергающиеся записи с телефонов фанатов, но по запечатленному на них вайбу и пению в унисон становится понятно, что концерты «Саморезов» проходят на высшем уровне. Без него...
* * *
Пейзаж за окном утопает в золоте и предвечерней мерцающей дымке, в студии Юры засели музыканты и уже несколько часов «пишут» свои треки, а меня снедает беспричинная тоска. Раньше в такие минуты я тормошила отца, садилась рядом и изливала все, что накопилось на душе, хотя едва ли до него доходило — он всегда изображал заинтересованность, но думал наверняка о бутылке.
Верчу в руках телефон и от нечего делать перечитываю сообщения — большинство из них адресовано Элине. Я слишком плохо о ней думала в последнее время, и от этого ненавижу себя.
Шмыгаю носом, набираю ее номер и выпаливаю:
— Привет... Я скучаю. Не помешала?
— Скажешь тоже! — чуть хрипло отвечает Эля, и я слышу, что она улыбается. — Молодец, что позвонила. Представляешь, Ярик загорелся дерьмовой идеей подружить меня со сноубордом, так что после выступления мы попремся на горнолыжный спуск. А пока... стараюсь не путаться у ребят под ногами, сижу в номере и пялюсь в потолок. И тоже скучаю. Адски. Как дела? Как там Юра — надеюсь, ведет себя по-человечески?
— Эля, он такой крутой, что слов не находится. Вы во всем были правы. А еще, ну... я с ним сплю.
— Оу, — она всхлипывает и пару секунд собирается с мыслями. — А знаешь, ты меня очень обрадовала. Ха, ну надо же!.. Услышать о нем такие новости я мечтала несколько лет.
— Что вас связывает? Как вы познакомились? — Как последняя истеричка, устраиваю форменный допрос, но Эля остается спокойной и собранной:
— Он мой лучший друг. Всегда им был... То есть, мы дружим с первого курса, но кажется, будто знакомы всю жизнь.
Звучит правдоподобно и искренне, и я продолжаю
