Книга Последний Сеанс - Александр Шашкин

Уже через десять минут информация была переслана в тот райотдел, где работали Хруслов и Кармазинский, следователи, занимавшиеся исчезновением четырёх молодых людей. Слова Тимы уже воспринимались по-другому, им принесли воду, чай и аптечку. Тима обработал раны на руках и ногах антисептическими средствами. Опер, отбиравший показания, провёл их в туалет. Там они по очереди с Лорой привели себя в порядок, насколько это было возможно. В райотделе для них нашли мыло, полотенца и даже пару носков для босого Тимы. К этому времени город уже стоял на ушах. Группа следователя Михаила Кармазинского одновременно с группой Сергея Хруслова, но без него самого, выдвинулись в сторону больницы. К ним присоединились несколько экипажей патрульных, и ещё одна машина везла на место Тиму с Лорой. Он умолял её не ехать, но она отказалась оставаться одна. Также было привлечено специальное подразделение для задержания подозреваемого. Одновременно оперативная группа была направлена по месту жительства доктора, а в городе был введён план «перехват». Все трезвонили Сергею, но телефон был отключен.

Прибыв на место, полиция заблокировала периметр больницы, пропускали только машины скорой помощи, которые тщательно осматривали. Часть сотрудников направилась в восемнадцатое отделение, другая – к руководству больницы. Группы Михаила и Сергея тоже разделились. Тима указал полиции место входа в катакомбы, где они с Лорой вышли наружу, и также предположительное место входа в сеть подземных туннелей из заброшенного барака, возле которого они в первый раз увидели двух преступников. Машина доктора была обнаружена на парковке института неврологии, где он накануне вечером её оставил.

Тела пленников и так называемого персонала подвала, где на протяжении многих лет проводились пытки, выносили на поверхность земли и складывали рядом друг с другом в специальных пакетах. Яне удалось остаться живой. Когда её вели под руки в машину скорой помощи, поддерживая с двух сторон, она узнала Тиму с Лорой. Сказать ничего не смогла, но по взгляду было видно, насколько она им была благодарна за своё спасение. Затем на носилках вынесли ещё одну девушку и парня, живого, но это был не Родя. Следователь Сергей вышел сам, его здоровью ничего не угрожало.

В общей сложности в подземелье были обнаружены останки тридцати семи человек, частично или полностью захороненных в нижних ярусах подземных лабиринтов. Самого доктора найти не удалось.

Трудно представить, какое количество крови утекло в застенках этого помещения. Сколько страха и ужаса испытывали пациенты, невольно попавшие в «чудо-лечебницу». Через руки врача-садиста прошли десятки замученных до смерти людей. Издевательства, которым подвергались жертвы, были сравнимы с пытками гестапо. Немыслимые физические и психические испытания выпадали на судьбы ни в чём не повинных людей.

После повторной беседы с ребятами следователь Михаил, предварительно предложив им медицинскую помощь, отпустил их домой при условии, что утром следующего дня он ждёт их в своём кабинете. От госпитализации и медицинской помощи они отказались, уж больно надоело им лечиться за последнее время. Сергей нашел их и лично поблагодарил, обняв обоих по-дружески. Дома их встречала мать Лоры с истерикой от счастья и радости. Дочь и её муж были живы и здоровы.

Впереди всех участников дела ждали долгие месяцы разбирательств. Ход следствия продолжился. Выяснялись обстоятельства всех смертей. Во время следствия Тима обратился к Сергею за помощью – восстановить события, о которых ему поведала медсестра Валентина. Вопрос прошлого Тимофея стоял ребром в их отношениях с будущей матерью его ребёнка. Он постепенно вспоминал какие-то отдельные короткие эпизоды, но это не складывалось в одну общую картину. Часть из пропавшего архива восемнадцатого отделения была найдена у доктора дома. Благодаря полученной информации, удалось установить, что семь лет назад в отделение поступил человек по имени Михаил Олегович Цветков, 1983 года рождения, с подозрением на психические расстройства и диагнозом «последствия закрытой черепно-мозговой травмы лёгкой степени, сотрясение головного мозга». У больного наблюдались спутанность сознания и снижение умственных способностей, амнезия и нарушение сна. Также в истории болезни указывалось, что пациент проявлял агрессию и представлял опасность для себя и окружающих. С помощью Любы удалось выяснить некоторые обстоятельства нахождения пациента в больнице. Несколько сотрудников не под протокол подтвердили, что человек, похожий на Тиму, поступил на обследование в обход приёмного отделения. Так иногда бывало. Около двух недель он находился на лечении, а потом бесследно исчез.

Доказательств, что этим человеком по фамилии Цветков являлся именно Тима, не было. В личном деле пациента данные о месте проживания или родственниках отсутствовали.

В прошлом Тимы даже для него самого было много тёмных мест. Точнее сказать, он ничего о нём не знал. Он сам не помнил себя до того момента, как ровно семь лет назад попал в аварию. Аварий было две, но первую он вообще не помнил. Оба события путались у него в голове и накладывались одно на другое. В памяти остались лишь несколько моментов, отдельных картинок, но большую часть из них он считал выдумками и постепенно забывал. Когда он пришел в себя после того, как его сбила машина, покойные ныне родители рассказали ему о его жизни. Сам он абсолютно ничего не мог припомнить. Иногда по ночам ему снилась больница, доктора, но он не воспринимал это как картины из прошлого, а относился к этому как к обычным ночным кошмарам. Первый раз признавшись в этом Лоре, они договорились во всём разобраться раз и навсегда. Единственным, кто мог хоть что-то знать о нём и ещё не помер, был сосед по дому, в котором жил Тима со своими родителями, дядя Коля.

Родительский дом, после их смерти, Тима продал и снимал для них с Лорой квартиру в городе. Теперь в том доме жила большая семья с тремя малолетними детьми, и дом снаружи было не узнать. Участок обнесли кирпичным забором, поменяли крышу, спилили огромную, торчащую на улицу ветку груши. Дом сильно выделялся на фоне остальных захудалых хибар по соседству. Таким же ущербным, по сравнению с ним, было и жилище дяди Коли. Войдя в калитку без стука, Тима присел на корточки и принялся гладить огромную дворнягу на цепи. Сначала она разрывалась от лая и хрипела, передавливая себе горло ошейником, а потом, узнав Тиму, завизжала как щенок, упала на спину и перекатывалась с одного бока на другой, дёргая одновременно всеми лапами.

– Тимоша, ты что ли? – приоткрыв дверь в дом, неуверенно спросил старик.

– Я, дядь Коля, я.

– О, ну ты даёшь, чего не предупредил? – расплывшись в улыбке от счастья, прохрипел старик и закашлялся. – Я вот только в город хотел ехать. А это