что в случае провала, Полли может пострадать.
— Хватит разговаривать со мной, как с недоразвитым!
— Иногда ты ведешь себя именно так.
— Я сам решу, как и что делать.
— Вот об этом и речь. Если тебе себя не жалко, пожалей девчонку. Он ее вечный кошмар с детства. Он убил ее родителей и черт знает скольких еще, просто потому что они мешали ему быть с ней. Как думаешь, что он сделает с ней, если поймет, что она не останется с ним?
От таких мыслей ему становилось плохо. Он надеялся, что такого развития событий не будет. Поэтому решает для себя, что если что-то пойдет не так, защитит ее, даже ценой собственной жизни.
— Щенок не вздумай геройствовать! Я вижу по глазам, что ты пришел к нехорошим умозаключениям, — сказал Франко, обхватив его за шею и встряхнув. — Мы нужны ей живыми. Все.
— Я понял. Сделаю все, что в моих силах.
— Не подведи. Ты мой козырь.
Мэтью вышел из комнаты и, сев на байк, понесся по улице в то место, где уже очень давно не появлялся.
Дом.
Рори встретила его недовольной гримасой и ушла прочь.
— Эй, коза, кто так встречает любимого брата?
— Ты больше не любимый.
— Что так? Появился парень?
— Именно.
— Рори, иди сюда?! — позвал недовольно он, но она, показав ему средний палец, исчезла в своей комнате. — Сопля.
Постучав в комнату, он вошел и, увидев маму, улыбнулся ей.
— Привет мам. Как дела?
— Мэтью? Боже, как я рада тебя видеть. Рори сказала, что ты уезжал и не мог звонить, но не думала, что это будет так долго, — она силилась не плакать, а Мэтью чувствовал себя настоящим подонком.
— Прости. Там, где я был, со связью настолько туго, что я даже с Полли не мог связаться.
— И что же это за место такое?
Запой.
— Нашел работу на корабле. Платят огромные деньги. Но в море очень долго нахожусь.
— Мэтти, ну зачем тебе такая работа? А как же университет? Если тебе не хватает денег, попроси у папы, он даст.
— Даст он, разве что своим шлюхам.
— Мэтью, ну зачем ты так? Он вернулся к нам. Сказал, что завязал с этим.
— Что так? Та сучка все-таки и впрямь сдохла? Или у него больше не стоит на них?
— Закрой рот засранец! — голос отца, врывается в их диалог, и он подрывается с места.
— А вот и блудный отец. Как жизнь? Нагнула и трахнула?
— Мэтью, мне кажется, ты стал более агрессивным. Что-то случилось у вас с Полли?
— Она вышла за другого мам. Не дождалась и уехала.
— Не может быть.
— Может мам. И я тоже уезжаю. Пришел попрощаться.
— Нет. Я не верю тебе, — говорит она, и он грустно улыбается ей.
Надев маску отвязного ублюдка, он пытался заставить их возненавидеть его, чтобы было проще. Но на самом деле, ему было чертовски больно от своих поступков.
— Выйдем, поговорим? — просит отец, и он хмыкает, но кивает, показав на выход.
— Мэтью, я хочу, чтобы ты зашел ко мне до того, как уйдешь.
— Ты же знаешь. Никому от этого хорошо не будет. Я чувствую себя паршиво, находясь рядом с тобой лишние секунды, потому что виноват.
— Сынок, ну что ты говоришь? Я тебя ни в чем не виню!? Я люблю тебя и никогда не стану винить в этом. Никогда!
— Тебе и не надо. Я сам все сделал. И уже очень давно. Думаешь, почему я не приходил часто? Почему так вел себя? Чтобы ты наконец-то оттолкнула меня и успокоилась.
— Ну что ты говоришь? Ты же мой сын!? Я люблю тебя любого. Даже таким уязвимым. Ты страдаешь, я вижу. Тебе больно. Но это пройдет. Тебе нужно всего лишь простить себя. Мне прощать нечего, потому что я никогда не винила тебя. Прошу, сжалься надо мной и останься. Полли мы вернем. Нам просто нужно время. Тебе нужно время.
— Слова, которые мечтает услышать любой ребенок. Но я давно не ребенок мам. Я дьявол во плоти, и сам себя таким сделал.
— Всего лишь маска, очередная маска. Мы все в них, разве ты еще не понял? Мы все прикрываемся масками, и снимаем их только тогда, когда оказываемся с близкими, с теми, кто нас понимает, любит и принимает такими, какими мы есть. Безоговорочно.
— Мам, услышь меня, — взрывается Мэтью. — Я не изменюсь никогда. Я таким родился. Просто поступок отца открыл мне глаза на себя, вот и все. Все мы похотливые ублюдки, стремящиеся туда, где трава зеленее. И все эти сказки по поводу «долго и счастливо» полная чушь! — ревет он, отчего дверь тут же открывается и отец, подойдя к нему, выталкивает его оттуда.
— Что, нашел грушу для битья? Потому что она не может дать тебе подзатыльник, иди ударить? Ну, так вот он я, оторвись на мне по полной, если считаешь себя мужиком, — толкает его отец и Мэтью взрывается, нанося ему первый удар.
43
После драки с отцом, Мэтью вылетел из дома в таком состоянии, что не сразу понял, как оказался возле квартиры Эндрю. Кэти открыла дверь, удивленно пропуская его внутрь без слов.
— Эндрю? — позвала она, слегка подталкивая Мэтью к дивану и с нарастающим страхом, осматривая его кровавое лицо.
— Детка?
Выйдя из комнаты, Эндрю был ошарашен, не меньше Кэти. Быстро подходя к тому, и усаживая его.
— Мэтти? Что случилось?
Мэтью устало посмотрел на него, а потом перевел взгляд на Кэти, ухмыляясь.
— Отец? — спрашивает он и Мэтью кивает. — Как мама?
Пока Эндрю отвлекал его вопросами, на которые Мэтью давал односложные ответы, Кэти принесла аптечку и смочила полотенце под краном.
— Можно? — спрашивает она, присаживаясь рядом и вытирая с его лица кровь. — А где Полли?
— Вышла замуж, — улыбаясь, сказал Мэтью, и они замерли в шоке.
— В смысле? — Эндрю сел в кресло напротив и уставился на Мэтью в ожидании продолжения, но тот, выхватив полотенце из рук Кэти, опустил голову и замолчал.
— Я могу остаться у вас?
— Что за вопросы, конечно.
— Спасибо Кэти, — бросил он, уходя в свою старую комнату.
— Эндрю, что происходит? — спрашивает Кэти, и он пожимает плечами.
— И я хотел бы это знать.
На следующий день, они ждут его на завтрак, но он не выходит и Эндрю решает отнести ему в комнату. Постучав, он так и не дождался ответа, и тихонько приоткрыл дверь.
Мэтью лежал на постели, смотря в потолок.
— Чего тебе малыш?
— Завтрак?
— Не хочу.
— Надо! — говорит Эндрю и проходит внутрь, закрывая за собой дверь. — Что с тобой
