ничего не изменилось. А впереди буквально уже за небольшой последней грядой низких холмиков шёл бой. Мехти совсем было хотел приказать своим повернуть назад, там в одном месте можно было попробовать переправиться через овраг, также ведя коней в поводу, но тут в левого фланга его тысячи прискакал Тулпар Мусалаев — сотник первой сотни и, указывая себе за спину, закричал:
— Враги!
Мехти привстал на стременах, чтобы было лучше видно. И точно, к ним с холма, на котором, как говорил Петер, засел Наполеон с гвардией и резервом неслись всадники. Много. Не меньше, чем его тысяча.
— Шашки … — закричал, срывая голос Мехти, собираясь послать свою тысячу навстречу лягушатникам, вспомнить молодость, как они с графов фон Витгенштейном со шпагами бежали на штурм Дербента.
— Отстааавить! — рыкнул рядом ещё громче полковник Кляйст. Маленький, а голосище вон какой. Так-то полковник был просто учителем по стрельбе из ружей и пистолетов в гвардии Мехти, командиром уж точно не был, но собираясь в эту авантюру, Петер потребовал, чтобы командовал этот старый немец его гвардией.
— Мехти, ты горячий больно. Горец и аскер, одним словом, а на войне выдержка смелости важней. Пусть Вальтер командует в сложных ситуациях. — Петер показал на стоящего рядом с кислой рожей седого и почти лысого немецкого полковника, в прошлом году приехавшего из земель, что предкам Петера принадлежала.
— Кхм, командуй, Вальтер, — смирил гордыню Мехти.
— Полк, слушай мою команду! Спешиться! Ружья приготовить, проверить порох на полке, огонь по готовности.
Защёлкали выстрелы, некоторые кумыки и с коня стрельнули, прежде чем спешиться, а потом уже вся тысяча окуталась дымом. Бабах, бабах. Мехти и сам пальнул с седла. Эх, ветер слабый, и ничего не видно, всё в дыму. Шайтан бы побрал того, кто ветром заведует. Аскеры заряжали ружья Бейкера для повторного выстрела, когда, наконец, небольшой порыв ветра отогнал основные клубы едкого вонючего дыма на север. Мехти глянул на французов одним глазом, вторым наблюдал, как его рука разбирается с застёжками двух седельных двуствольных пистолей. Французов они немного проредили, но тех всё ещё было много. Из-за большого расстояния шамхал первый раз неправильно оценил их количество. Там не тысяча была, а все две тысячи.
— Готовься, огонь! — раздался рядом рык лысого полковника.
Тысяча снова окуталась дымом. На этот раз подарка в виде порыва ветра не последовало и через десяток секунд, так этого чуда и не дождавшись, Вальтер скомандовал:
— Огонь из пистолей! Два выстрела! — Сотники повторили команду на кумыкском языке, и опять грохот выстрелов и клубы вонючего дыма.
Мехти не выстрелил, точнее, на спусковой-то крючок нажал, но выстрела не последовало, порох видимо ссыпался с полки или отсырел. Вон, какой туман стоял утром. Он почти хладнокровно вынул из подсумка бумажный патрон и скусил кончик, открыл полку, подсыпал туда пороху и взвёл курок снова. Стрелять было по-прежнему не в кого. Всё в дыму. Тем не менее, Мехти выстрелил в ту сторону, где должны быть французы.
— Огонь! Два выстрела! — проорал почти над ухом невидимый немец, и опять защёлкали тысячи выстрелов. Дышать просто нечем стало. Шамхал закашлялся, и тут Аллах решил смилостивиться над его верными воинами, и послал порыв ветра. Сильный, как специально. И сразу стало видно, что четыре тысячи пистолетных выстрелов почти в упор нанесли серьёзный урон кавалерии противника.
— Шашки наголо! Ура! В атаку!
— Аллах Акбар! (Аллах велик!) — вторил ему Мехти, вынимая, наконец, шашку из ножен.
Французы врезались в их плотную массу и отскочили, как горошина от стены. В эту тысячу набирали самых высоких и мощных коней со всего Северного Кавказа, на людях были кирасы и стальные шлемы, даже на предплечьях были стальные браслеты. И шашки в руках кумыков были длиннее и прямее кривых и тонки сабель французских кавалеристов. Неодолимой силой, почти железной стеной, надвинулись чёрные всадники в сверкающих кирасах на мелких французов. Те вертелись, но не могли достать кумыков, каждый смельчак или дурак, попытавшийся приблизиться к чёрной стене с занесённой для удара саблей, тут же получал укол шашкой и, обливаясь кровью, падал под ноги коням.
— Третья сотня спешиться, заряжай, — послышался голос немца. И через пару минут, — Огонь по возможности. И снова масса всадников окуталась дымом, и передний ряд французов выкосило просто. И не выдержали гвардейцы хвалённые, развернулись и стали откатываться на запад.
— Спешиться, ружья зарядить! — прямо в ухо шамхалу гаркнул неугомонный немец. Специально должно быть?! — Огонь по готовности.
Секунд через двадцать первые конические пули полетели в спины отступающим французам, сводя почти к нулю их количество, и так-то всё поле перед тысячей Мехти было усыпано трупами в синих мундирах, а теперь и вовсе.
— Отставить, ружья почистить и зарядить. Пистоли зарядить, — теперь уже с другого фланга послышался голос немца.
А что! И этот немец молодец, не такой как Петер, но всё же. Мехти бы глупость сделал, увлекая за собой аскеров в сабельную атаку. А так не только отбились почти без потерь, но и практически уничтожили пару тысяч элитной французской кавалерии.
— Раненых, осмотреть и оказать помощь, — снова над ухом раздался голос Вальтера. Вот блин, сам маленький и лысый, а голос, как у большого и волосатого.
Глава 21
Событие сорок восьмое
Вы панике не поддавайтесь! Организованно спасайтесь.
Цитата из фильма «Старый знакомый».
Как из доярки балерина, как из зайца машинист, как из лягушки прокурор, как из пингвина сокол … Не. Занесло. Другое там выражение. Боец из тебя, как из говна — пуля.
Брехт теперь уже в спокойной … Почти. Шмаляли из пушек со всех сторон, ещё из пукалок современных стреляли, из которых круглая пуля и двести метров толком не летит. Спокойно, в общем. Можно осмотреться хоть минуту. Прежде чем, высунув язык, спасать очередного генерала. Так про пули. Впереди Семёновский и Преображенский полки истребляли метким огнём французы, а наши пытались убить их пробежками со штыком наперевес. Картина прямо противоположная тому, что он сейчас с этими французскими дивизиями проделал. Это он их истреблял пулями, а они пытались до него добежать или убежать и не могли, уж точно пуля быстрее.
Почему же не стреляют Семеновский и Преображенский полки? Да, просто всё. Точный ответ знал Брехт. Не стреляют, потому что не умеют. И это не по их вине солдатиков. Русских солдат учили всему,
