здесь, как можно скорее. – Миледи Эмма, вы увидели своих друзей?
Все посмотрели на Эмму, и под чужими взглядами Эмма неожиданно почувствовала себя пылинкой. Маленькой пылинкой, которая не имеет никакого значения. И это, кажется, последний раз, когда к ее желанию прислушались. Дальше она будет молчать и покорно делать то, что ей прикажут.
– Да, – промолвила она. – Увидела.
– Мы выполнили то, что обещали вам?
Эмма беспомощно посмотрела на Коннора – он по-прежнему держал ее за руку, и это было странное, призрачное ощущение, словно он мог исчезнуть в любую минуту.
– Да, – откликнулась Эмма. – Вы сдержали слово.
– Тогда не смею больше задерживать ваших друзей, – произнес король, и ухмылка, скользнувшая по губам Эдвина, не сулила ничего хорошего.
Похоже, именно он собирался расправиться с незваными гостями. Офицеры стражи шагнули к Коннору, Тавиэлю и окончательно растерявшемуся шефу Брауни – в ту же минуту Мартин негромко кашлянул, и все замерли.
– Что-то не так, господин Ланфорд? – голос Келемина прозвучал так мягко и ласково, что у Эммы от страха похолодело в животе.
– Многое не так, ваше величество, – ответил Мартин, не удостоив фейери взгляда. – Сейчас я точно вижу, что наш подземный гость обманывает вас. И благо государства не позволит мне промолчать.
Рука Коннора еще сильнее стиснула пальцы Эммы. Линндон никак не выразил волнения или удивления, но Эмма почувствовала напряжение, охватившее короля. Келемин вопросительно поднял левую бровь.
– О чем вы? – спросил Линндон. Мартин едва заметно улыбнулся, протянул руку раскрытой ладонью вперед, и над ней расцвело бледно-желтое сияние.
Отчего-то Эмме при виде его сделалось настолько жутко, что она едва устояла на ногах. Все вдруг поплыло, окутываясь туманным маревом, и рука Коннора была единственным, что держало Эмму в жизни.
– Это детектор, которым мы определяем магию, – услышала она спокойный голос Мартина. – И его достоинство в том, что его невозможно обмануть.
– Ну да, я знаю, – сказал король уже недовольно. Эмме невольно подумалось, что он не станет слушать Мартина. – Его еще используют при диагностике заболеваний. Так и что с того?
Эмму вдруг дернуло в сторону, отрывая от Коннора. Она вскрикнула, и в ту же минуту ее окружило зеленоватым свечением, отсекая от остальных людей в зале. Келемин вскрикнул, нервно тряхнул рукой, словно пытался что-то с себя стряхнуть – марево, которое окутало его, имело насыщенный сиреневый оттенок. В воздухе повеяло грозовой свежестью.
Шеф Брауни очень неравнодушно помянул чью-то мать и перемать, забыв, что находится во дворце, а принц удивленно приоткрыл рот.
«Ничего не бойтесь», – вспомнила Эмма слова Мартина.
Как тут не бояться? Ее трясло от страха, словно в лихорадке – потому, что она понятия не имела, что вообще происходит, и что ей делать.
– Что это? – в голосе короля мелькнул интерес.
– Разоблачение лжеца, ваше величество, – произнес Мартин. – Зеленый цвет – это магия фейери, которой ваш гость окутал эту девушку. Такая же окружает его самого. Если бы миледи Эдельстан имела хоть какое-то отношение к подземным жителям, то в ее зелени были сиреневые нотки.
Он хлопнул в ладоши, и сияние развеялось. Эмма упала бы, если бы Коннор не поддержал.
Принц по-прежнему стоял с приоткрытым ртом, лицо Линндона тоже было спокойным, вот только нижнее веко левого глаза дергалось, выдавая волнение и гнев.
– То есть, вы хотите сказать, что… – начал было государь. Он пытался опомниться и не мог прийти в себя – сейчас владыка выглядел как человек на грани апоплексического удара.
– Что эта девушка не имеет отношения к фейери, – подхватил Мартин. – Она самый обычный человек. Ее и всех нас ввели в заблуждение – правда, я не знаю, почему милорд Келемин решил, что я не проведу самую тщательную проверку. Должно быть, думал, что я вместе со всеми буду плясать от счастья, что фейери снизошли до нас. Вы-то ведь плясали и не заподозрили никакого подвоха.
Эмме показалось, что в зале заворочалась грозовая туча. Она почти услышала гром.
– Не имеет отношения к фейери, – повторил Линндон, и Келемин, который до этого стоял неподвижно, словно статуя самому себе, тотчас же произнес:
– Это ложь.
И это было сказано настолько торопливо, с такими торгашескими интонациями, что стало ясно: Мартин доказал свою правоту и победил.
В зале воцарилась густая тишина. Король медленно перевел взгляд на Келемина, и в нем Эмма почти увидела мольбу: ну скажи, что это не так! Пожалуйста, скажи!
Вот как выглядит полный крах всех надежд: тишина, невозможность вымолвить хоть слово и пол, почти уходящий из-под ног. Это был позор для всей королевской династии – Эмма не сомневалась, что Линндон уже успел объявить о будущей свадьбе наследника престола. Гордыня затмила его разум. Ну как же, владыки мира его выделили. Кто бы на его месте не возгордился и не утратил бдительности? Он даже не подумал о том, что Келемин может обмануть. У него не возникло и мысли о проверке, когда он плясал от счастья и назначал Первого всадника министром обороны.
– Но зачем? – глухо спросил Линндон.
– Мы обязательно это выясним, ваше величество, – пообещал Мартин.
Повинуясь едва заметному кивку, офицеры службы охраны обступили Келемина.
– Я полагаю, он отправлен сюда подземными владыками. Думаю, вся затея породниться с нашей королевской династией – это их план. Осталось узнать, что именно они замышляют, но уже и так ясно: их замыслы не принесут нам ничего хорошего. Люди никогда не видели добра от фейери.
– Это ложь, – пророкотал Келемин, и в зале сделалось темнее. Затрепетали огоньки в лампах, в лица ударило затхлым ветром, и там, где только что стоял фейери, начал закручиваться черный смерч с росчерками молний.
Эмма вскрикнула, вскинула руку в надежде заслониться от него и не видеть нарастающей грохочущей мощи подземного владыки.
– Назад! – прокричал Коннор. – Всем назад!
Он выступил к смерчу, выбросив руки над головой, и Эмма увидела, как над его пальцами задымились ослепительно белые облака.
Тавиэль оттащил застывшую от ужаса Эмму в сторону, кажется, кто-то крикнул, и Келемин ударил.
Эмму отшвырнуло к стене, она ударилась о постамент одной из статуй и, почти теряя сознание от боли, увидела, как сверкающими брызгами осыпаются оконные стекла. Офицеры закрывали короля и принца, смерч разворачивал крылья над залом, и Коннор по-прежнему стоял, готовясь дать
