* *
Пять лет спустя
– Она похожа на тебя, – сказал ей Тео, внимательно наблюдая за играющей часами на его запястье, Эммой.
Эвелин хмыкнула.
– Она похожа на Линни, Тео. Мы близнецы. Помнишь?
– Нет, на тебя, – не согласился он, все еще не отводя изучающего взгляда от крохотной малышки на своих коленях. – У нее такое же расчетливое выражение лица.
Это заставило Эвелин рассмеяться, потому что только он мог заметить нечто подобное в ребенке, которому только исполнился год. Хотя, она и не могла не признать, что со времени их приезда к Линни и Лэнсу, их дочь, едва научившаяся ходить, неустанно преследовала Тео, одаривая его такими влюбленными улыбками, что они не могли перестать смеяться над этой парочкой.
– Не говори чего-то подобного при ее родителях, или они тебя к ней больше не подпустят, – предупредила его Эвелин, заметив мелькнувшую на губах мужа улыбку, прежде чем он ее спрятал.
– Я буду только рад, – сказал Тео, ведь он усиленно делал вид, что внимание ребенка его только раздражает.
– Ну, раз тебе так надоело возиться с моей племянницей, то я ее заберу, – мстительно заявила Эвелин, поднимая Эмму с его колен и пересаживая на свои.
Раздался возмущенный тоненький вскрик. Эмма посмотрела на Тео обиженными влажными глазами и когда ее нижняя губка трогательно задрожала, Тео торжествующе указал на нее пальцем.
– Вот видишь! Она маленькая интриганка.
Малышка расплакалась, и, подождав несколько секунд, он все же протянул руки, чтобы забрать ее обратно, бросая на Эвелин предупреждающий взгляд. Та только рассмеялась его очевидной привязанности к «маленькой интриганке».
Когда через одиннадцать лет на свет появился их собственный ребенок, Тео посмотрел на него и заявил, что этот тоже расчетливый засранец. Он, казалось, был в восторге, хотя до последнего твердил, что им не нужен ребенок в сорок лет.
Эпилог
– Глядя на этого милашку, мне самой хочется еще одного, – проворковала Бьянка, качая на руках сосредоточенно сосущего свой кулачок, Лео. – Придется дождаться внуков.
– Судя по стараниям Хиро, это может случиться раньше, чем ты ожидаешь, – усмехнулась Эвелин, подтирая слюни, ползущие на рукав платья Бьянки, пока ее сын не испачкал его.
– Не говори так! – округлила глаза та. – Ему же всего семнадцать! Викензо хватит удар, случись нечто подобное.
– Не волнуйтесь, дамы, – присоединился к их разговору до этого молчавший Тео. – Я уже прочитал ему лекцию о пользе презервативов.
– Тео! – возмутилась Бьянка, слегка зардевшись.
Эвелин только покачала головой, заканчивая собираться. Они с Тео решили впервые выйти в свет после рождения малыша, и, Бьянка сама вызвалась посидеть с ребенком, отпустив няню.
– Вроде, все, – закончив расставлять основные, нужные Лео вещи, на журнальном столике, сказала Эвелин.
– Я могла бы прекрасно все это найти в детской, – закатила глаза Бьянка. – У меня трое детей, помнишь?
– Все дети разные и у моего сына есть определенные привязанности к тем или иным вещам.
Потребность Эвелин держать все под контролем не ослабла с годами, а с рождением Лео только возросла. Ее маленький львеночек был очень капризным ребенком.
– Ну, все, пойдем уже, – сказал Тео, беря ее за руку и ведя к двери.
Она позволила себя увести, бросив последний взгляд на сына через плечо.
– Прекрасно выглядишь, детка, – сказал Тео в лифте, изучая ее тело, облаченное в длинное облегающее платье цвета шампанского с разрезом до середины бедра.
Она благодарно чмокнула его в подбородок, оставляя след от помады цвета сливы и тут же вытирая его пальцами.
Эвелин гордилась собой. Три месяца после рождения Лео она провела, приводя себя в прежнюю форму, что было нелегко для женщины сорока лет. Тем не менее, глядя теперь в зеркало, она могла с удовлетворением признать, что выглядит великолепно.
– Если ты продолжишь так смотреть, у меня потечет молоко, – предупредила она мужа, взгляд которого завис на ее декольте, а рука медленно пробиралась под разрез платья, чтобы погладить бедро.
Тео недовольно вздохнул, но отстранился, понимая, что придется возвращаться и переодеваться в таком случае. Эвелин не позволяла себе показываться на людях, пока не будет снова неотразима, и этот вечер она ждала слишком долго, чтобы остаться дома ради секса.
Несмотря на то, что беременность далась ей нелегко и она довольно много набрала в весе, Эвелин не жалела о своем решении родить Лео. Он не был запланированным ребенком, они с Тео давно решили, что не хотят детей, но каким-то образом, система, действующая семнадцать лет, вдруг, дала сбой.
Когда у нее прервался цикл, Эвелин пару месяцев была уверена, что наступила менопауза. Каково же было ее удивление, когда начались утренняя тошнота и слабость. Беременность стала огромным сюрпризом и, когда она осознала, что это по-настоящему, мысль об аборте исчезла, не успев сформироваться. Эвелин, вдруг, поняла, что готова. Более того, она хочет. Действительно хочет родить ребенка.
Оставаясь верным себе, Тео оставил за ней решение оставлять ребенка или нет. Они годами не заводили разговор о детях, и, их позиция не менялась, несмотря на то, что с годами он стал больше внимания уделять подрастающим племянникам. Тем не менее, желания иметь своего ребенка он не изъявлял, и, к ее беременности относился спокойно.
Конечно, Тео помогал ей, следил за ее здоровьем, так как она была в группе риска, и всячески поддерживал, но его не восхищали все те вещи, которые она воспринимала с огромным энтузиазмом по мере роста их ребенка. Только когда Лео родился, Эвелин поняла, что ее муж все же не равнодушен, как она боялась. Он полюбил их сына практически с первого взгляда и, как и она, не мог выпустить его из рук. Ее самый главный страх, из-за которого она не спала ночами во время беременности, оказался совершенно напрасным.
* * *
Они с Тео поужинали в их любимом ресторане в тот вечер, а потом присоединились в баре к своим знакомым, проведя пару часов за разговорами.
К тому времени, как их машина подъехала к дому, Эвелин изнывала от желания увидеть Лео. Не говоря уже о ноющей груди. Несмотря на сцеженное ранее молоко, снова пришло время кормить сына.
Проводив Бьянку, она зашла в детскую и, увидев, что ее львеночек спит, решила переодеться, прежде чем разбудить его. Однако, когда она вернулась, надев пеньюар, ребенок уже проснулся.
Эвелин застыла на пороге, глядя, как Тео держит его над своей головой, высоко приподняв, а малыш радостно улыбается ему слегка сонной беззубой улыбкой, пуская струю слюны прямо на лицо отцу.
– Ах, ты маленький злодей! – грозно рыкнул Тео. – Ты
