бы друг другу, что такие, как они, не могут надеяться получить воздух бесплатно. Большинство присутствующих, например, именно так бы решило. Ведь сейчас вы считаете справедливым, что кучка людей владеет землей, ее недрами и водами, а они нужны в такой же степени, как воздух. Точно таким тоном, как вы теперь говорите: «Это их земля», «Это их вода», «Это их уголь», «Это их железо», вы произносили бы: «Это их воздух», «Это их газовые резервуары, и разве могут такие, как мы, ожидать, что нам разрешат дышать бесплатно?» Владелец воздуха будет читать проповеди о равноправии и братстве и распинаться о «христианском долге» в воскресных номерах журналов, да еще без конца докучать молодежи, внушая строгие правила поведения. А люди между тем будут повсюду погибать от недостатка воздуха, который этот христианин закупорит в своих резервуарах. Но когда среди вас, задыхающихся, умирающих, найдется кто-то, кто предложит пробить в одном из резервуаров дыру, вы все наброситесь на него во имя закона и порядка и уж постараетесь, чтобы на нем живого места не осталось. Потом притащите его, окровавленного, в полицейский участок и отдадите в руки «правосудия» в надежде получить за свои труды несколько фунтов воздуха.
− А ты что, считаешь, хозяева должны пускать жильцов в свои дома бесплатно? − сказал Красс, нарушив наступившую было тишину.
− Конечно, − заметил Харлоу, прикинувшись, будто он внезапно перешел на сторону Оуэна, − по-моему, хозяин должен платить деньги арендатору!
− Разумеется, собственность на землю не единственная причина, − сказал Оуэн, игнорируя эти выпады. − Одна чудодейственная система порождает великое множество других. Работодатели, например, в такой же степени ответственны за нищету, как и лендлорды.
Это ошеломляющее известие было встречено глубоким молчанием.
− Ты хочешь сказать, что, если я без работы и хозяин дает мне какое-то дело, он причиняет мне вред? − спросил наконец Красс.
− Нет, конечно, − ответил Оуэн.
− Ну, так что же, черт побери, ты хочешь сказать?
− А вот что. Предположим, владелец хочет отремонтировать свой дом. Как он обычно поступает?
− Он идет к трем-четырем подрядчикам и спрашивает у них, сколько будет стоить эта работа.
− Да, и эти подрядчики так жаждут получить заказ, что снижают цену до минимальной, − сказал Оуэн. − И обычно заказ получает тот, кто назвал самую низкую цену. Удачливый подрядчик всегда выкрутится. Чтобы получить доход, он выполняет заказ кое-как, платит рабочим низкие ставки и выжимает из них все соки. Он требует от них, чтобы они выполняли двухдневную работу, а получали как за один день. В результате работа, для добросовестного исполнения которой двадцать человек должны трудиться в течение двадцати дней, делается наспех, как попало, в половину этого срока и вдвое меньшим числом рабочих.
А отсюда вывод: десять человек лишаются работы на один месяц, а десять других − на два месяца, и все потому, что работодатели готовы перегрызть друг другу глотки, чтобы получить заказ.
− И мы ничего не можем с этим поделать, ни ты, ни я, − сказал Харлоу. − Предположим, кто-нибудь из нас надумает не разрываться на части, а работать спокойно, выполнять только дневную норму, чем это кончится?
Никто не ответил, но ответ знали все. Хантер сразу же возьмет такого человека на заметку, и даже если Хантер этого не заметит, о его поведении без промедления доложит Красс.
− Тут ничего нельзя поделать, − мрачно сказал Истон. − Если один человек откажется работать, как все, найдется двадцать других, готовых занять его место.
− В какой-то степени мы можем изменить положение, если будем стоять все за одного. Если, например, все мы объединимся в союз, − сказал Оуэн.
− Я не верю в союзы, − возразил Красс. − Я считаю несправедливым, когда неквалифицированный рабочий получает такую же плату, как я.
− Они пьяницы, им бы только глотку пивом заливать, − заметил Слайм. − Потому и устраивают сборища в кабаках.
Харлоу ничего об этом не сказал. Когда-то он принадлежал к союзу, и ему было стыдно, что он оттуда удрал.
− Сделал этот союз что-нибудь хорошее? − спросил Истон. − Никогда об этом не слыхал.
− Он мог бы принести пользу, если бы в него входило большинство из нас. Но, в конце концов, не в этом сейчас дело. Можем мы облегчить свое положение или нет? Факты говорят, что нет. Но вы должны согласиться, что конкуренция работодателей − одна из причин безработицы и нищеты, потому что точно то же происходит в любом другом ремесле и в промышленности. Хозяева, которые конкурируют между собой, − это мельничные жернова, перемалывающие рабочих.
− Так ты считаешь, можно обойтись без хозяев? − усмехнулся Красс. − Или, по-твоему, хозяева сами должны работать как проклятые, а деньги отдавать нам?
− Я не понимаю, как это можно изменить, − заметил Харлоу. − Ведь должны же быть хозяева и кто-то должен следить за работой и обо всем думать.
− Можно это изменить или нет, речь не о том, − сказал Оуэн. − Частная собственность на землю и конкуренция работодателей − вот две причины бедности. Но, конечно, это всего лишь незначительная часть той большой общей системы, которая производит предметы роскоши и произведения искусства для избранных и обрекает большинство людей на пожизненные мытарства, а многие тысячи − на голод и вымирание. Такова система, которую все вы поддерживаете и защищаете, хотя вы не можете отрицать, что она превратила землю в ад.
Красс медленно вытащил из жилетного кармана вырезку из «Мракобеса» и, подумав минуту, спрятал, решив отложить разговор о ней до более подходящего случая.
− Но ты нам еще не доказал, что деньги приводят к нищете, − крикнул, подмигивая другим, Харлоу. − Вот о чем бы мне хотелось послушать.
− И мне тоже, − заметил человек, сидящий на ведре. − Я тут как раз подумал, не сказать ли мне старому Скряге, чтобы он мне не платил жалованья за эту неделю.
− Я скажу ему в субботу, чтоб он взял мои деньги себе на выпивку, − хмыкнул Филпот. − Это его немного развлечет, и он станет более общительным и дружелюбным.
− Деньги − главная причина нищеты, − сказал Оуэн.
− Как ты это докажешь? − воскликнул Сокинз.
Но вопрос этот повис в воздухе, потому что в это время Красс объявил, что перерыв окончен.
Глава 16
ИСТИННАЯ СВОБОДА
5
