Книга Последняя башня - Соня Фрейм

По канализационным сетям Вавилона помимо Синиши и Бланш шли Пьеро и еще девять Собачников, нашпигованных оружием, вплоть до металлической челюсти, которой можно было рвать напополам. Причем Синиша еще выбрал самых мелких, чтобы никто не застрял в трубах.

Пока «ходуны» покорно ждали сигнала за семь километров от Вавилона, главные вдохновители великих перемен карабкались наверх сквозь слизь непонятного происхождения. Синиша карабкался впереди вместе с парой охранников, а возглавлял процессию нервный до икоты Пьеро. За Бланш плелись еще трое. То ли от скуки, то ли для того, чтобы успокоить нервы, время от времени начинались отвлеченные разговоры.

– Почему вас зовут Собачниками? – поинтересовалась Бланш.

– Потому что у нас были питомцы. И очень опасные, – отозвался Синиша.

– Были?

– Вымерли. Мы думаем, это волки, которые мутировали и выжили под землей. Мы их приручили, но в какой-то момент они просто сдохли. Хотя получалось травить их на уродов Ашанти. И какие это были времена…

– Сколько тебе лет, Синиша?

Бланш подозревала, что он такой же, как Ашанти, – мутированный до невообразимости, но скрывающий это от своих же.

– Больше, чем тебе. Намного.

Карабканье по выступам в почти отвесных трубах оказалось адским путешествием. Собачники крепились, а Бланш была на последнем издыхании. Но она тащилась, вернув хотя бы уже подзабытую ясность в голове. Стоило ей войти в пределы Вавилона, тошнота отступила, а перед глазами перестали бежать странные ряды цифр. Она словно просыпалась от жуткого токсичного сна.

– Каким ты хотела бы видеть новый мир, Одноглазая? – в свою очередь спросил Синиша. – Расскажи. Вдруг я исполню твою желание?

Она фыркнула, но ответить пришлось бы в любом случае:

– У меня нет видения нового мира. Я просто хочу убедиться, что все мои враги сдохли.

– Ух, страшный ты человек.

– Это ты мне говоришь?

– Слушай, я и так для всех чудище рогатое. От меня и не ждут благотворительных акций. В этом плане я всегда буду непопулярен на Вавилоне, даже выиграв. То ли дело ты… внучка Руфуса Гора, великого, благородного политика… Уж придумай более изобретательный ответ. Месть – дело скучное, но в это не веришь до самого момента испепеления своих врагов. Я знаю, о чем говорю.

Бланш только стиснула зубы. Ее уже думали как использовать в мире после «Фау» и «Имморталов». С одной стороны, Синиша был чертовски самонадеян. С другой, дальновиден…

Ошметки грязи летели во все стороны, они двигались по очень влажному туннелю. Пьеро не сбавлял темпа, и все ориентировались на него.

– Скажи, Синиша… Ты веришь в некий высший разум? Что-то более разумное, чем человек? – решилась она задать свой любимый вопрос теперь и ему.

– Зачем в это верить? – чуть ли не рассмеялся он. – Будь кто-то над нами, он давно вмешался бы. Либо чтобы стереть нас с лица земли, либо чтобы образумить… Но тишина – самый верный знак, что выше нас никого.

Говорил Синиша всегда очень уверенно, без сомнений и сожалений. Может, этому качеству Бланш и хотелось бы у него поучиться. Каждый раз она поражалась ограниченности его мышления и одновременно неоспоримой логике, присутствующей в этом скудоумии.

– Люди всегда были склонны приписывать мораль чему-то высшему. Типа бога… Или тем же «Имморталам», – увлеченно продолжал он. – Но посмотри, что мы все творим. Я никому бы из нас не дал конфету за хорошее поведение. А раз ты задаешь такой вопрос, то все еще считаешь, что есть какая-то абсолютная справедливость. Даже твои действия по уничтожению дерьмового правительства Вавилона – не что иное, как стремление подбить хаос под некое якобы правильное устройство мира… Надо объяснять, куда вымощена дорога благими намерениями?

– Все мои намерения и так дурны.

– Ну, так недолго и самой стать чудищем из всех чудищ…

– Тихо! – вдруг рявкнул Пьеро. – Мы уже у поверхности.

Они приблизились к люку. Что было снаружи, нельзя было понять. Оставалось только ориентироваться на звуки. И, ко всеобщему удивлению, их встретила тишина, а ведь были они на Центральном вокзале Вавилона. Это никому не понравилось. Спустя некоторое мгновение Пьеро расплавил крепления люка специальным устройством и аккуратно приподнял крышку. Сквозь сплетенные трубы виднелась пустынная платформа станции. Привычный гомон вокзала и навязчивые голограммы растворились без следа.

Возвращение вызвало странные ощущения. Бланш оглядывалась, ожидая, что вездесущие камеры засекут их проникновение. Но почему-то никто не торопился окружить их и наставить прицелы. Ведь на это был ее расчет. Даже при наличии пушек «Гнева Божьего» их легко поймали бы и изолировали в таком стратегически важном месте, как Центральный вокзал, и на этом игры Синиши должны были закончиться.

За время ее отсутствия на Вавилоне что-то изменилось, и это подрывало весь ее план.

– Почему так тихо? – тоже заметил Синиша, настороженно оглядываясь.

– Похоже, скоты что-то прознали… – отозвался Пьеро. – Голову даю на отсечение, в этом замешан Лаки. Найду его – ноги вырву!

Но затишье оказалось на руку Собачникам. Да, оно было подозрительным, но осуществить замысел в обычной вокзальной суете было бы намного сложнее. Бланш же ощутила еще большую неуверенность. Она не готовилась претворять все эти мероприятия в жизнь. Почему же никого вокруг нет? Без грохота шаттлов, рекламных слоганов и людского гомона тридцатый уровень превратился в огромный пустынный ангар с замершими лифтами и эскалаторами.