ждали большего, чем от других, особенно у первоклассников и второклассников, наблюдался статистически очень значимый прирост. Просто потому что ожидания учителей задавали этим детям планку выше, чем остальным! И те и другие тянулись к своим планкам, и каждый ей соответствовал. Иначе говоря, ожидания учителей, особенно от самых маленьких детей, могут влиять на успеваемость учащихся.
Не престиж школы. Не интересность дисциплины. Не профессиональный статус педагога. А просто ВЕРА в маленького человека.
Так же работают отношения руководителей с подчиненными, врачей с пациентами, мужчины с женщиной, но это темы для других книг.
Однажды на моих глазах ребенок просто преобразился. И тогда я в очередной раз убедился в том, что наши ожидания, а следовательно, и наше отношение, и наши действия, и разговоры с ребенком формируют сильную личность не меньше, чем дисциплина, труд и правильное окружение.
У одного из моих детей был тяжелый период. Я уже вовсю катался в командировки по стране, и мы виделись все реже и реже, а тут в семье появился еще один ребенок, и неизбежно мама тоже перестала ему принадлежать на сто процентов. Конечно, для ребенка это огромный стресс, тем более у маленьких детей совсем не маленькие потребности в заботе и совершенно несформированная нервная система. Он начал переживать, закрываться, терять интерес к новому и находился в постоянном нервном напряжении, хотя сам был совсем маленьким мальчиком.
Мои редкие вечера с ним и разговоры не сильно помогали, потому что ему нужны были просто время с папой и с мамой и наша любовь, а не разумные и внятные доводы и нравоучения, тем более разговоры из серии «Теперь ты должен маме помогать, ведь ей тяжело с маленьким ребенком».
И я начал замечать, что когда он просит меня рассказать какую-нибудь историю, то это всегда фразы из серии «Расскажи, как меня обидели», «Расскажи, как я ошибся», «Расскажи, как мне было больно». Согласитесь, вы бы тоже напряглись, когда о таком вас просит рассказать ребенок в четыре года?
И когда у меня появилась возможность провести зимние каникулы рядом с сыном, я на целых три недели поехал с семьей в Таиланд. В одной из своих предыдущих книг (а именно «45 татуировок продавана»[32]) я писал, насколько важна для каждого потребность быть героем. И я решил, что сделаю все для того, чтобы ребенок был моим героем.
Ну, и я, собственно, делал его героем. Допустим, назначил его главным тренером, который руководил всеми утром и проводил для нас зарядку. Давал возможность спасать мой тапок, который смыло волной. Говорил ему постоянно, что он у нас настоящий лидер, и показывал примеры его лидерства. Гордился им, в конце концов. И продолжаю это делать по сей день.
Уже через три недели ребенок просил поведать ему совсем другие истории: «Папа, а расскажи, как я тогда защитил Милану», «Папа, а расскажи, как я спас твой тапок, который чуть не унесло в океан», «Папа, а расскажи, как я проплыл такое-то расстояние». Риторика изменилась — и я был счастлив.
А когда он пошел снова в сад, то стал там полным легитимным авторитетом, объединяющим всю группу. Правда, я столкнулся с другим перекосом после этого: с борьбой за лидерство со мной дома. Но… это совсем другая история.
Возвращаясь к теме лидерства и эффекта самореализующихся пророчеств, я, с вашего позволения, видоизменю один из управленческих текстов и вместо слова «руководители» вставлю «родители», а вместо «подчиненные» — «дети». И, уверяю вас, это работает в обеих областях одинаково хорошо.
1. Ожидания родителей от детей, обращение с ними во многом определяет их дальнейшие успехи.
2. Уникальная черта успешного родителя — способность создавать высокие ожидания, к которым дети будут тянуться.
3. Менее осознанные родители не могут выработать подобных ожиданий — следовательно, энергия и мотивация их детей падают.
4. Дети чаще всего делают то, что, по их мнению, от них ожидают.
Моя мама-учительница постоянно подтверждает это, встречая случайно родителей своих выпускников или самих бывших учеников, а потом пишет мне сообщения.
Буквально недавно встретилась с одной мамой, которая боготворила дочь и постоянно ругала сына, в принципе, хорошего парня. И вот, встретив ее на днях, услышала об успехах дочери и о сыне-неудачнике, с добавкой «из него ничего хорошего не выйдет» (а парню всего двадцать пять). Он мне как-то сказал: «Вот вырасту — ни за что не прощу мать». Это второй случай в моей практике. Первый был — #!@ (давайте здесь без имен) *%, которому сорок шесть, и он полностью сломлен диктаторским общением матери.
«Наши дети будут лучше, чем мы», — поет Баста, но прямо хочется сказать: «Эх, Василий, не все так просто. Обязательно будут! Главное для этого — чтобы в наших детей верили больше, чем верили в нас. И тогда они точно будут лучше, чем мы».
Лучше, чем мы.
Лучше, чем мы.
36. Школа — это зона ответственности ребенка
Самое удивительное, еще хватает наглости, мне звонят из школы: «А что ваш сын так плохо учится? Вы что, дома вообще не занимаетесь?»
Тот же самый вопрос к вам. Вы школа! Нет? Вы что там, вообще не занимались? Вы школа. Я дам ребенку все, что касается дома. Это что за предъява? Я когда за ним в школу прихожу его забирать, не говорю: а что это он нестриженый? Сложно было подстричь, что ли?
Он у меня еще в бассейн ходит, мне что-то оттуда никто не звонит и не говорит: «Он у вас просто как камень, лежит, бурлит. Вы что, дома вообще не плаваете?»
Дома не учат, учат в школе! Даже песня такая есть: «Учат в школе, учат в школе», нет песни: «Учат дома».
Просто поймите уровень моего возмущения. Я каждый день делаю уроки. Мне тридцать лет, и я каждый день делаю уроки! Мало того, я каждое утро встаю в школу. А каждый вечер делаю уроки. Каждое утро я встаю и иду в школу, а вечером делаю уроки. Но вот только все веселье в школе я пропускаю.
Стендап Алексея Щербакова «Я делаю уроки»
…Теперь дозвольте пару слов без протокола.
Чему нас учат, так сказать, семья и школа? —
Что жизнь сама таких, как мы, накажет строго.
Тут мы согласны, — скажи, Серега!
Владимир Высоцкий. Милицейский протокол
«Поздравляю тебя, мой первоклашка! Обещаю тебе,
