мысли змея.
Якобы человек и рождается, чтобы разделить относительно своей развитости добро и зло. Ведь человек был создан Вселенной как уникальный безмен, измеритель сути вещей, маркер белого и тёмного в ней.
Ересь, ибо нет такой веры в освоенной Галактике. И даже в самых старых религиозных книгах, вывезенных с Земли, — нет. А это — перворелигии. Их книга называлась библос, то есть просто книга.
Листал Аке и библос. Там говорилось, что перволюди ослушались бога добра и съели из рук бога зла некий плод, чтобы самим различать, что есть добро в этом мире. И были изгнаны из некого рая, где бог кормил и опекал дурней.
Людишки полезли не в своё дело. Вмешались в божественный промысел, за что и были наказаны. Не их дело решать, где добро, а где зло. Их дело служить этим вселенским силам. Чья победит, те и возрадуются.
Но радоваться службе богам люди не умеют. Со времён библоса они, как в шорах, мечутся между хорошим богом и богом плохим.
Это полезно. Религии с подобным разделением безопасны для правителей, ибо далеки от понятия о настоящем устройстве Вселенной, где правит только и исключительно Сила. А чья она…
Аке опять вспомнил Белого Гостя, и губы его против воли скривились.
Закон человека! Это ж надо было такое придумать!
Слабаки не могут жить без богов. Они не в состоянии нести на своих плечах ответственность за свои деяния. В их добре или зле виноваты боги, больше никто! И правитель может творить что угодно, ведь всегда есть кого обвинить в неудачах.
Религии во все века поддерживались правителями. Потому идеи Уходящих показались им ядом.
Это Рогад заявил тогда на демократичной Джанге, с трибуны на празднике Возрождения, что НЕТ никакого тёмного начала во Вселенной. Что ВСЁ — есть ослепительный свет, а гадость исключительно внутри каждого из людей. И поборов эту гадость, они будут свободны и счастливы. Поборов каждый в себе…
Просчитав кумулятивный эффект такого учения, психоаналитики ужаснулись. На Рогарда и его последователей началась нешуточная охота спецслужб, адептов основных церквей, сотрудников центров психического контроля (Рогард и их лишал работы, рассказывая о личном развитии внутреннего пространства).
Гонения становились нешуточными, и Уходящие сгинули, потому что бороться не посчитали нужным. Любая борьба порождала, по их мнению, агрессивные и бессмысленные энергии.
Впрочем, защищаться последователи Рогарда умели — среди них было достаточно учёных с мировыми именами, одаренных техников, психологов, генетиков. И в лапы спецслужб никто из основателей новой веры так и не попал.
Агескел полностью ушёл в свои мысли, а учёный ждал. Сначала терпеливо, потом покашливая слегка, потом — постукивая по дубовому паркету модной туфлей с позолоченной пряжкой.
Однако привлечь внимание достопочтенного брата Дорелло Фьеороватти не сумел.
Аке вынырнул из раздумий сам и воззрился на гостя, как на подёнку: что это, мол, за букашина тут летает? Я полагал, что за время моих размышлений она давно уже сдохла!
Учёный не смутился. Сильные мира сего славятся своими дурными манерами — так они скрывают забывчивость.
Брат эрцога дома Нарья явно запамятовал, что сам же и призвал Дорелло Фьеороватти, и сам определил ему задание.
— Глубокопочитаемый Брат, — Ученый шаркнул туфлей. — Я уполномочен советом техников представить вам план реконструкции защитного купола Алдиваара.
Аке нахмурился: а что не так с куполом? О собственном распоряжении он за хлопотами последних дней и в самом деле позабыл напрочь. И даже в блокнот занести забыл.
— Я не уполномачивал совет на такую глупость! — вызверился он на научника.
— Но вы дали распоряжение приступить к анализу защитных систем, который по традиции проводится раз в десятилетие, чтобы учесть все новые изыскания науки и внедрить их.
— А что, разве новые изыскания были? — ехидно спросил Агескел.
— Нет, но…
— Так чего ты тогда приперся?
Учёный откашлялся: от едкого неприятного взгляда брата эрцога у него запершило в горле.
— Осмелюсь напомнить глубокопочитаемому брату, что система защиты Алдиваара состоит из трёх куполов: магнитного, домагнитного и приливно-силового, самого древнего. Именно эта, третья купольная система, давно устарела. — Он развернул перед лицом аке голоизображение схемы всех трёх куполов. — Взгляните, вот здесь цифры его защитной способности. А вот здесь — историческая справка. Такого типа механизмы перестали использовать ещё во времена хаттской войны. Доказали свою бесполезность. Понимаете ли, эта простая механика…
— Она работает? — перебил Агескел.
— Разумеется, допотопные механизмы тщательно обслуживаются. Но дайте мне пояснить правильно. Комиссия давно пытается до вас донести особенность данного казуса. Дело в том что приливно-силовой купол — это третья, внутренняя, самая важная часть защиты. Но система его устарела. Это устройство не сможет защищать Алдиваар от налёта пиратов или орбитального удара. Светочастотные, а особенно новейшие полиспектральные лазеры пройдут его сквозь, даже не заметив. Он нас не спасёт. Он рассчитан на устаревшее оружие и слишком низкие скорости. Силовой купол способен удержать только стартующие с планеты, ещё не набравшие нужный темп шаттлы, запереть внутри тех, кто попытается бежать, покинуть поместье. Это бессмысленно. Если случится большая война…
— Это ты о чём? — аке нахмурился. Только они с братом знали, что третий купол был создан именно для того, чтобы запирать внутри разбегающихся из поместья крыс. Защиту вполне обеспечивали первые два.
Бывают дни, когда родственники особенно раздражают. И не нужно, чтобы они сумели стартовать с Тэрры безнаказанно. Для этого и построили третью линию «защиты» поместья. Не от атаки сверху, а от его же крыс.
— У тебя всё? — спросил аке нервничая.
Вот ведь ушлая зараза, этот научник. Почти докопался до изнанки, сунул свой напудренный нос куда не просили.
— Есть ещё одна проблема, — ученый, уловив недовольство брата эрцога, оглянулся на дверь, опасаясь стражи. Но продолжил: — Ручной часовой закрывающий механизм третьего купола. Он…
— Опять? — взревел Агескел. — Опять третьего?
— Он самый старый и ненадежный, — промямлил учёный и развёл наманикюренными руками. — Часовому механизму уже больше тысячи лет. Его чуть ли не с Земли привезли. Его невозможно подключить к интеллектуальной системе поместья. Это смешно — закрывающий механизм, который нужно включать вручную…
«Ну да, спуститься в подземелье и включить. И передавить всех родственничков. Что может быть лучше? — ухмыльнулся аке. — Никто не знает и не узнает, зачем нужна запирающая сила, кроме потомков тех, кто велел когда-то смонтировать её».
Агескел уставился на учёного, забавляясь его страхом, задержал взгляд на тонком морщинистом горле.
Сейчас удавить? Или пусть сначала шпионы за ним походят, узнают, один ли этот Фьеороватти такой умный?
— Оставь свои чертежи, я поизучаю их на досуге, — буркнул аке. — Часовой механизм исправно работает?
— Да, но…
— Ну, вот и убирайся.
Выпроводив научника, Агескел почувствовал прилив нервной, суетливой энергии и утком засновал по комнате.
«Кровь родственников — это ведь тоже вариант восстановления душевного равновесия, — думал он. — И пытки. Обязательно пытки. Да, тётушка Агатция? Я тебе устрою горящие кудельки волос на глупой куриной башке! Как это будет прекрасно! А рядом дядюшка Херций, созерцающий твои муки. Привязанный к креслу, с распорками в глазницах и зафиксированной тыквообразной лысой башкой!»
Агескел метался по комнате, вожделея мести. Грядущего официального Совета знати Домов камня он избежать не мог, а там всегда царило напыщенное ветхое ханжество, вызывавшее у него рвотные позывы уже вторую сотню лет.
Старые ханжи остепенились, конечно, когда им не по силам стало творить непотребства. Стали законопослушны.
А ведь тетушка прекрасно плясала когда-то в неглиже между бутылками с выпивкой. Как она научилась потом поджимать губы…
Впрочем, её ли это вина? Человек слаб. Ему так хочется немножечко власти, капельку чужой крови…
Чем его тётушка отличается от сотен других, родовитых-бездарных? Её призрачная власть — бумажки с гербами предков, деньги предков, авторитет предков. Сама она — не стоит ни эрго.
Это враньё, что сила обязательно должна передаваться по наследству. Эрцоги заводят сотни внебрачных детей, чтобы обновить кровь. Ищут и не находят.
Только Дом Аметиста уцепился за линию Рика Эйбола, но ни один генетик так точно и не сказал, что заставляет пробуждаться нужные гены. А потому — власть до сих пор лишь слова о власти.
