чтобы утром следующего дня я пришла на КПП, и она передаст мне тёплые вещи. Оксана принесла мне куртку, вязанную зелёную кофту и из такой же шерстяной пряжи жилетку, сказала, что отдаёт навсегда.
Восьмого марта мы отправились в поход в горы к водопаду. Путь был сложным, добравшись до водопада, мы разместились. Старший по походу сказал, что дальше целый час безостановочно нужно будет идти в крутую гору, и кто не готов к таким испытаниям, должен остаться. Впрочем, на точке остаться всё равно кто-то был должен, чтобы для всех сварить в котелке обед. Я была уверена в своих силах, не считала себя слабой, но пройдя небольшой путь, стала отставать, это заметил ответственный за поход и поставил меня самой первой, чтобы все остальные шли в моём темпе. Из разговора я поняла, что самого слабого ставят в начале строя. С одной стороны мне было приятно первой взойти на гору, с другой осознавать, что я самая слабая, не очень. Что со мной не так я не понимала! Мне было тяжело вскарабкиваться по горе, но я должна была это сделать и осуществить мамину мечту, которая мечтала побывать в горах, не просто побывать, а именно вскарабкаться, и эти мысли придавали мне сил.
Когда прошли Параолимпийские игры и открыли трассу для въезда в Сочи, мы в первый же день поехали туда на два дня. Поездка была превосходной, я побывала в Красной поляне, на самой высокой горе Роза Хутор.
Как-то раз с занятий нас отпустили пораньше. Я, Кристина и Саша вместе шли домой, и решили зайти в магазин, который был ещё открыт на тот момент, который располагался на территории лагеря и был недалеко от студгородка. Магазин был единственным местом, в котором я видела телевизор. Я стояла лицом к прилавку, девочки что-то покупали, я слышала, что шла реклама, и вдруг знакомая музыка, «Вы смотрите Пусть говорят…». Я разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, утыкаюсь в телевизор, начинаю смотреть. Девочки уже рассчитались и вышли из магазина, начали меня звать, чтобы идти домой. А мне не хотелось расставаться с Андреем, хотелось смотреть дальше. Я вышла из магазина, Кристина спросила: «Малахова любишь?», я ответила, что просто засмотрелась. Та продолжала: «У меня бабушка тоже любит, каждый день смотрит», но я больше ничего не стала отвечать, решила остаться со своими мыслями наедине. Вряд ли тот человек думал обо мне столько, сколько думала о нём я, а точнее он вообще обо мне не думал, потому что не знал. Я старалась делать то же самое, не думать о ведущем, и в Орлёнке у меня это хорошо получалось.
В скором времени нас с девочками переселили в дом вожатых. Поднявшись на третий этаж, смотрю пристально на дверь нашей комнаты, точнее на её номер триста тринадцать. Распахиваю вовнутрь дверь и захожу…
Нашу группу разделили по двое вожатых на отряд, мы должны были работать четвёртую смену в лагере «Штормовой» со своей морской корабельной спецификой, которой нас обучали. Меня поставили в пару с Сашей. Саша была не самым ответственным человеком в нашей группе, вела разгулочный образ жизни. Например, когда мы возвращались из Сочи, она осталась в хостеле с парнем, с которым там же познакомилась, поэтому работать с ней я не хотела из-за того, что именно с ней вся ответственность ложилась на мои плечи. Нас поставили на один из младших отрядов, а по лагерному экипаж «Несокрушимый».
Дети приехали, я и Рома, который работал в паре с Юлей, были ответственны за мероприятие «Свистать всех на верх», для которого сценарий во время учёбы должны были писать вместе, а получилось, что я одна этим занималась, как всегда не имея техники, а Рома между тем пользовался во всю Юлиным ноутбуком. Нам нужно было на сцене представить детям весь коллектив лагеря в театрализованной постановке, я играла ребёнка, который приехал в лагерь, а Рома вожатого. Ещё вся наша группа готовила сюрприз для детей, спектакль «Летучий корабль», я играла одну из бабок ёжек.
В середине смены я уехала в Москву.
24
Здравствуйте, Татьяна Леонидовна! Пишет Вам Анастасия Суховерхова! Наверное, моё имя Вам ни о чём не говорит, но помнить Вы меня должны, хотя бы потому, что я ученица школы педагогических работников весны 2014 года, я единственная Настя ШПР в период, когда за всю историю зимние Олимпийские игры проходили в России в городе Сочи. Когда мы все вместе, сразу после открытия трассы, поехали туда. Когда Крым прикрепили к России, и об этом я узнала от Вас, а ещё я как крыса бежала с тонущего корабля «Штормовой» в середине смены. Тонущим он был только для меня, и уверена все меня за это если не ненавидели, то уж точно осуждали! Но, по крайней мере, я честно и сразу выплатила лагерю неустойку за разрыв контракта, а вместо того, чтобы расстаться со мной обоюдно мне испортили трудовую книжку, указав причину увольнения прогулом!
Ах, если бы Вы на самом деле знали, как тяжело мне было покидать это Место. Все эти четыре года я часто вспоминала время, проведённое в Орлёнке, я чувствовала себя там счастливой, по-настоящему счастливой, не смотря на большую физическую нагрузку и усталость! Вспоминала и Вас. Мне хотелось вновь отправить заявку в ШПР и приехать в лагерь, но…
И вот сейчас уже 2018 год, закончилась очередная зимняя Олимпиада, мне уже 27 лет и заявку в ШПР отправить я не смогу, хотя возраст тут не причём! Наверное, считать, что из-за ограничения возраста я не попаду в Орлёнок куда приятнее, чем знать, что я не могу этого сделать, потому что инвалид!
Помните, я Кристина и Саша жили в студгородке, весна тогда выдалась аномально холодной, я жаловалась, что мёрзну, впрочем, все мы мёрзли в нашей неотапливаемой комнате, спали одетыми, укрывались тремя одеялами, и всё равно было холодно. Мы простывали, лечились, Вы как заботливая, хочется назвать Вас мамой, приносили мне мёд. Вы заботились обо всех нас… Потом началась смена, приехали дети, было всё хорошо, но мне очень тяжело, в один прекрасный момент, когда за моей спиной было тридцать с лишнем человек, мы шли в палат-каюту, у меня потемнело в глазах и шатнуло. А в один из дней у меня просто не было сил подняться с кровати. Я обратилась к Вам, потому что больше не к кому было обратиться, а Вы отправили меня работать. На следующий день
