— Думаю, не в последний раз, — снова эта чёртова двусмысленность…
Игривые блики противостояния мрака и освещения комнаты отражаются на наших лицах, между которыми — ничтожно малое расстояние. Расстояние, которое в какой-то момент почему-то стало нормой для нас обоих.
Расправившись и с застёжкой платья, Альваро вскидывает одну ладонь и кончиками пальцев проводит по коже, от моего оголённого плеча вниз. По всей длине безвольно висящей вдоль тела руки, и на протяжении этого пути под ними тут же вспыхивают и гаснут неконтролируемые мурашки.
Остановившись на моих костяшках, — это становится его излюбленной лаской — он оглаживает их, и всё это время я, не дыша, наблюдаю за грубовато-привлекательным лицом, пока Альваро пристально следит за своими манипуляциями, словно и сам не до конца верит в происходящее.
— А ведь говорил, что тебе это не нужно… — найдя глоток кислорода, разлепляю я губы, памятуя о первой встрече в офисе его корпорации.
Боюсь, что Альваро поднимет взгляд от моей ладони, по линиям которой расчерчивает большим пальцем одному ему известный узор. Если он сделает это, я знаю, что не устою… Я уже не могу устоять, и его очередной раздевающий взгляд добьёт меня без шансов на выживание.
— Жизнь изменчива, Джейн, — к имеющейся во всём двусмысленности добавляется эта ненужная сейчас философия…
Я, вдруг чувствуя отчего-то подступившую обиду, хочу высвободить свою ладонь и уйти. Куда угодно. Исчезнуть. Забыть эту ночь, словно и не было ни нас, ни этой магии момента.
Но Альваро тут же пресекает попытку, ощутив напряжение в моей кисти, и порывисто захватывает её, другой рукой притянув меня до упора, — я впечатываюсь в крепкое тело, издав различимый вздох.
Прислонив пальцы моей захваченной в плен ладони к губам, он всё-таки смотрит на меня. И получая чувственные поцелуи, от которых мой разум катится в блаженное забытье, я слышу:
— И знаешь, что я вижу сейчас в твоих ведьминских глазах? Теперь это нужно тебе, — его свободная ладонь мучительно долго скользит по изгибу моей талии вниз, ласково затем касаясь ягодиц, предательски подставляющихся навстречу.
Доцеловав указательный, он мягко оставляет мою руку и своим большим пальцем очерчивает мой приоткрытый рот, чуть хмурясь:
— Хотя нет. Это всё-таки требуется нам обоим.
Два выдоха в унисон, пауза и детонация…
Губы захвачены его губами, сразу же раскрываясь на максимум. Неуправляемые разумом ладони сами раздирают в разные стороны мужскую рубашку под глухой звук падения на ковёр перламутровых пуговиц. Как же хочется успевать дышать, чтобы со всей ответной силой подставляться под его зверский поцелуй!
Альваро срывает с меня наряд, и он сплошной волной падает к ногам. Совершенно нетерпеливо сминая мою кожу везде, где она не прикрыта бельём, он с влажным звуком прерывает слияние наших губ, выдав хрипло и торжествующе:
— Белое… Так и знал.
— Что? — в дурмане шепчу я, шаря руками по его напряжённой спине под приподнявшейся тканью рубашки.
— На тебе белое бельё сегодня.
Всё ещё не понимаю, о чём речь, но через секунду-другую до меня доходит.
«— О, вы знаете и это, сеньор Рамирес?.. Ах да, неудивительно, ведь у вас же на меня целая папка. Может, вы и сегодняшний цвет моего нижнего белья озвучите?
— Воздержусь. В этот раз.»
Наглец… Всё помнит. Всё держит в голове.
Как много прошло с тех пор времени! И как мало его потребовалось, чтобы мы оказались в объятиях друг друга…
— Даже досье обновлять не пришлось, — усмехнувшись в мой покалывающий рот, он опрокидывает меня спиной на кровать и за полминуты избавляется от запонок, стащив с себя после рубашку до конца.
Никакие мысли не отягощают голову, и никакой рационализм и доводы не остановят меня — хочу только касаться живота Альваро, пока он, стоя, нависает надо мной, и вести ладони дальше, пока не доберусь до пояса-камербанда[1]. Вкладывая в них всю нежность, на которую способна, правда, её так давно во мне не было, что боюсь сделать что-то не так.
Наконец и с его лица слетает обычная маска собранности и довольная улыбка — дыхание Альваро становится сбивчивым в дуэте с моим, когда я нахожу завязки сзади и в итоге снимаю этот уже надоевший пояс. Темнота глаз порабощает сумасшедшим желанием — наши действия обнажают не только внешний вид их обладателя, но и его скрытую страстную сущность.
Миг-вспышка, и вот Альваро снова набрасывается на меня, ложась сверху. Запястья, тут же поднятые над моей головой, сдавливаются его тёплой ладонью, и я беззастенчиво стону в бешеную скорость нового поцелуя. Удивляясь тому, как звучу под его телом, обдающим неистовым жаром моё, — в сексе раньше я предпочитала быть не такой громкой, но сейчас Альваро делает всё, чтобы довести меня до исступления…
Не прекращая ласкать языком мой рот и получать благодарное изгибание моего в ответ, он моментально проникает незанятой рукой в соприкосновение наших животов. Ведёт пальцами, надавливая, по моей коже, обводит мягкость вокруг пупка со сносящим крышу вожделением, ловя при этом мои уже опухшие губы, и всё ещё не отпускает кисти, вжатые в простыни.
И следующий стон получается настолько протяжным, что я сама прерываю поцелуй, в надежде вздохнуть в горящие лёгкие искрящийся воздух. Распахиваю затуманенные глаза, теряясь в наслаждении того, как Альваро с умелой неторопливой чуткостью проникает под ткань моих трусов и круговым движением касается уже покрытого смазкой клитора.
Он, чтобы не давить весом своего тела, немного отстраняется наверх, любуясь мною из-под полуприкрытых век и продолжая массировать мое естество так по-хозяйски, будто я всю жизнь принадлежала ему.
— Приятно видеть… — сквозь рваные вдохи Альваро дарит один укус коже шеи за другим и шепчет дальше: — …и знать… что ты… так легко становишься… готовой для меня.
Я, падая в пропасть запредельно сладких ощущений, извиваюсь под ним, льну к нему. Попросту погибаю в похоти его слов…
И случается то, что буквально рушит не только моё и его предстоящее удовольствие на куски, но и напоминает обо мне самой, о прошлом, настоящем и даже недалёком будущем, голосящем: «Ты не можешь пойти до конца!» — мой взгляд останавливается на потолке.
На нём красивейшая вычурная мозаика, которую я сперва не заметила, на всю площадь кровати. Мозаика-зеркало…
В отражении которого я вижу полураздетого Альваро, устраивающегося от меня сбоку для удобства дальнейших ласк, отпускающего сцепление моих рук и начинающего ненасытно целовать мои ключицы. Вижу распалённую, взъерошенную себя в перекошенном и развратно сдвинутом однотонном нижнем белье; в оставшихся, сексуально обвивающих стопы чёрных босоножках. Податливо принимающая все действия своего хозяина, и…
Мозг и тело полностью блокируются, когда я веду взгляд по отражению и останавливаюсь на своих растяжках. Несовершенной фигуре. Пока ещё спрятанной под бюстгальтером уже далеко неэластичной коже груди.
