– Знаешь, я не большой любитель мертвечины, – прищурившись, с сомнением протянул Феликс. – Так и диабет развиться может. Да и к тому же…
– Феликс. Прошу. – Александра умоляюще посмотрела на кузена, чувствуя, как под ложечкой неприятно тянет, в животе сворачивается в узел горький кофе, который она залила в себя во время импровизированного обеда между перевязками, а руки начинают трястись. – Для меня это очень важно. Я дам тебе телефон Андрея. Он его из рук никогда не выпускал. Уверена, его запах перебьёт все остальное.
Феликс помедлил. Он с сомнением смотрел, как Звягинцева дрожащими руками достаёт из верхнего ящика коридорного комода побитый смартфон – его экран пошёл мелкой сеточкой и не пережил падения с высоты заднего кармана Морозова, – едва не роняет снова на пол и наконец протягивает ему. На секунду на лице Феликса промелькнуло непонятно Александре выражение – Он сожалел? Но о чем? – а затем вампир быстро выхватил телефон и оскалился.
– Ладно. Но сначала я поем. Не могу работать на пустой желудок.
***
– Не надо так драматизировать. Меня не было всего шесть часов.
– По статистике шансы найти пропавшего наиболее высоки в первые двенадцать часов.
– Отлично! У нас как раз есть в запасе еще целых три часа!
Феликс объявился через шесть часов, светящийся от счастья и весь измазанный в крови. Он не стал церемониться и спрашивать разрешения – сразу же заперся в ванной, заявив Александре и Диме, что ему нужно несколько минут уединения, а вышел спустя еще час. В точно таком же виде, как и пришёл. Звягинцева сквозь силу нашла в себе остатки терпения и каждую минуту, что Феликс вёл их по следу Андрея, повторяла, что этот невыносимо упрямый в своей самоуверенности вампир – возможно, единственный оставшийся у неё в живых родственник.
Знакомая тридцатиэтажка на севере города встретила Александру потухшими огоньками квартир, складывавшихся в насмешливое «Ха!». Даже безжизненная бетонная махина издевалась над Александрой.
Входная дверь со скрипом отворилась и едва не придавила Александру – кажется, все же стоило спать чуть больше трех часов в сутки. Спас Звягинцеву вознишкий между ней и острым углом металлического листа Феликс, ловко перехвативший его ладонью. Он улыбался, но от Александры не ускользнуло, какой натянутой вышла эта улыбка – полузажившие шрамы на лице вампира опасно натянулись, как кожа, выдавливаемая изнутри болью, – а по запястью побежали струйки крови, скрываясь от взгляда Александры за рукавом белой рубашки.
Пропустив их с Димой вперёд, Феликс захлопнул дверь, коротко кивнул удивлённой его видом консьержке, послав напоследок воздушный поцелуй, и оббежал Александру, ткнув пальцем в кнопку вызова лифта. В кабине Звягинцева по привычке нажала на двадцать восьмой этаж и только затем одёрнула руку, подняв на Феликса испуганный взгляд. Он не смотрел на неё: рассматривал своё отражение в зеркале, приглаживал растрепавшиеся светлые волосы и поправлял помятый воротник. Притихший Дима просто стоял между ними Берлинской стеной, сложив на груди руки и вперившись взглядом в потолок, за которым в свете ламп виднелись трупы комаров. Феликс обратил на Александру внимание, только когда звонок негромко оглушил кабину, а мягкий настойчивый женский голос провозгласил, что они прибыли на нужный этаж.
– Не знала, что Марьяна настолько прониклась к тебе, что взяла номер. Обычно она отзывалась о тебе… – Александра замедлилась перед дверью подруги, занеся руку, чтобы постучаться, – менее приветливо. Она что-нибудь сказала про Стаса?
– А я и не говорил, что мне звонила Марьяна. – Феликс встал сбоку от Александры, привычно подперев плечом стену, а затем слегка постучал костяшкой пальца по двери. – Я сам пришёл сюда. По запаху. Хотя все же стоило взять на роль ищейки какую-нибудь бездомную псину. Слышал, они в полночь на Парнасе любят собираться. – Вампир метнулся взглядом на остановившегося за спиной Александры Диму. – Мне по титулу не положено брать след и вынюхивать. Но мы на месте.
Он театрально развёл руками и даже отлип от стены, чтобы с улыбкой отвесить полушутовской поклон.
А вот Александре не было так смешно. Она с трудом сглотнула, ощущая, как этот комок болезненно цепляется своими сомнениями-иголками за горло, царапает его и опадает тяжёлым металлом в желудок. Звягинцева открыла рот, чтобы спросить, и тут же закрыла: слова застряли в горле, вырываясь из него слабым хрипом.
– Ты… ты уверен в этом? – просипела Александра.
– Абсолютно. У твоего мальца вторая отрицательная. Не люблю ее. Так что уверен, он был здесь. Из-за двери просто адски воняет.
Феликс снова постучал по двери, многозначительно поиграл бровями и только хмыкнул на очередную попытку Александры разглядеть внутреннюю сторону своего черепа.
Помявшись несколько раз с ноги на ногу, Александра смогла оттянуть момент истинного наказания на несколько долгих секунд. И все же пристальный взгляд Димы в спину и маячащий перед лицом Феликс не оставляли Звягинцевой выбора.
– Марьян! Открывай, это Саша! – голос надрывным хрипом заклокотал в горле Александры, горьким привкусом дешёвого кофе осаждаясь на кончике языка.
Звягинцева прислушалась: в ответ никто не ответил. Только лифт гулко просеменил мимо них вниз по шахте, шурша своими механическими плечами и иногда замирая, чтобы выдохнуть раскрывающимися дверьми.
– Может она в ванной заснула? Или в туалете сидит, – хохотнув, предположил Феликс. – Мне бы не понравилось, выдерни меня кто-то из комнаты задумчивости.
Александра фыркнула, закатила глаза и несколько раз с силой вжала пальцем звонок. Трель, громкая, каркающая и навязчивая, раздалась даже по эту сторону двери, но никто не открыл. Не послышалось даже знакомых шаркающих шагов и недовольного ворчания Марьяны. Из квартиры доносилась лишь тишина, и Александра остервенело заколотила горящей от ударов ладонью в дверь.
– Марьян, открой! Мне нужно… Ой.
Александра испуганно отпрянула от двери, как медведь, пробравшийся в чужой дом и застуканный за похищением еды. Дверь щёлкнула и медленно открылась. Наружу. Феликс скептично выгнул светлую бровь и оглянулся, но, не найдя ни одного потенциального претендента на роль невидимого дворецкого, вздохнул и ехидно оскалился заострёнными клыками.
– Я видел фильм ужасов, который начинался точно так же. И там даже никто не предавался плотским утехам, – Феликс хохотнул и, дождавшись, когда дверь откроется шире, просунул голову в проем, осматривая тёмный коридор.
– Это называется секс, – глухо кашлянул, кажется, в кулак Дима.
– Пшепрашам10. Предпочитаю диво дивное и чудо чудное, – едко отозвался вампир, обернувшись к младшему Вознесенскому. – На сеновале. С симпатичной крестьянкой.
– Крепостное право отменили, – мрачно заметил Дима, появляясь из-за плеча Александры.
– Да ладно? Скажи мне это еще раз, когда будет пахать на Ростислава восемнадцать часов в сутки без права на выходные и отпуск.
