У обоих есть причины желать Демьяну зла.
Не тратя ни одной лишней секунды, отправляю запись Александру Савицкому и звоню сразу же, торопливо делясь подозрениями.
— Это все они виноваты!
— Успокойся, тебе нельзя волноваться. Мои люди все проверят. Возвращайся к Марике. За тобой прислать машину?
— Нет, я поеду на такси.
— Уверена?
— Да.
* * *
Мне вдруг захотелось оказаться как можно дальше. Не только от серых стен казенного заведения, но даже ехать домой к черте Савицких не было никакого желания.
Увидеться с подругой?
Но Ксюша уехала на неделю, отдыхать на Кипр вместе с родителями.
Знаю, что в доме Савицких меня ждут, встретят тепло, найдут слова ободрения. Но без Демьяна мне совсем плохо!
Савицкий сказал, нужно ждать.
И я жду…
Но мне сложно находиться в подвешенном состоянии!
На меня навалилось слишком многое.
Новость о беременности, в том числе, а вместе с ней — огромное количество тревожных мыслей, которым совсем не место в моей голове.
Но они лезут отовсюду.
Стоит лишь на секунду ослабить контроль, как дурное набрасывается без сожаления, поднимая со дна муть сомнений.
Я начинаю прокручивать в голове слова Демьяна, что он не планировал заводить детей…
Неосторожность в первую ночь и утро дала свои результаты. Вдруг он не захочет детей?!
Втайне я начала мечтать, что у нас однажды будет семья, что первой родится дочка…
Но это лишь мои мечты!
Мы с Демьяном ни разу не поднимали тему семьи и брака.
Может быть, ему вообще не нужны такие обязательства и штамп в паспорте?!
От таких мыслей стало еще горше на душе и почти невозможно даже думать о том, чтобы находиться в доме Савицких. Они счастливы в браке, Александр ревностно оберегает семейное спокойствие, выкраивает время в плотном графике, чтобы поиграть с дочкой и уделить внимание жене, а я…
Смотря на семейную идиллию, начинаю нагнетать, что я бы этого очень сильно хотела, но не уверена, что того же хочется Демьяну.
Он взрослый, успешный холостяк.
Наши отношения очень страстные и взаимные, но он не вел разговоры о большем.
Даже не сказал, что любит в ответ, когда я призналась ему в чувствах.
Может быть, бурный страстный роман — это наш максимум?
Неожиданно для себя я набираю номер человека, чье имя совсем недавно появилось в списке контактов моего телефона.
Алексей Николаевич, мой настоящий отец…
— София? — отвечает почти мгновенно.
Я не очень люблю, как звучит мое полное имя, но мне нравится, как мое имя произносит отец. Оно звучит как-то мягко, по-особенному.
— Да, это я, — голос немного дрожит. — Как у вас дела?
— У тебя все хорошо? — с тревогой интересуется отец. — Голос звучит странно.
— Да, все хорошо, — глотаю слезы.
— Ясно. Куда приехать?
— Нет-нет, все хорошо. Просто…
— Я слышу, насколько все хорошо. Я же не просто так дал о себе знать, но готов общаться. Прошедших лет не вернуть, но я хочу наладить отношения сейчас. Позволь приехать?
— Хорошо, — называю адрес.
* * *
Нервничаю.
Не знаю, что из этого выйдет. Мы с отцом изредка общаемся по телефону, я узнавала его понемногу, но все же держала чувства под контролем, не позволяя желанию иметь семью затмить все остальное.
Я уже доверяла слепо не тем людям. Ничем хорошим это не кончилось.
Поэтому в общении с появившимся отцом придерживалась границ, несмотря на то, что испытывала желание познакомиться с ним поближе.
Он приехал довольно быстро, через полчаса уже был рядом и обнял осторожно, сунув мне в руки большой тканевый платок. Я думала, что такими уже никто не пользуется…
— Вытри слезы. Расскажи, что случилось. В такие места… — кивает на здание за моей спиной. — Не ходят по доброй воле, я знаю, о чем говорю.
— Вы правы, я здесь не по доброй воле. Меня “пригласили” дать показания.
— Кого-то из близких “замели”? — интересуется деловито.
— Демьяна. Его обвиняют в махинациях.
— Обвиняют? Или… он в этом может быть замешан?
— Нет-нет, ничего такого! Я точно знаю, потому что работаю вместе с ним… Я бы знала. Демьян точно бы рассказал.
— О мутных делах иногда даже самым близким не рассказывают, — осторожно замечает отец.
— Ясно, — усмехаюсь сквозь слезы. — Вы мне не верите! Извините, что побеспокоила! — порываюсь уйти.
— Обидчивая и взрывная. Твоя мама была такой же.
Слова отца заставили меня остановиться.
— Я ничего дурного не имею в виду, София. Сказал лишь несколько расхожих фраз. О Демьяне я мало что знаю, только навел справки, что он успешный делец. Мы виделись всего однажды, у меня сложилось впечатление, что он очень… кхм… в тебе заинтересован.
— Да. У нас серьезные отношения!
— По всей видимости, реальные. Ты сильно переживаешь, по лицу видно. Давай ты не будешь обижаться на меня за общие фразы? Поговорим, тебе нужно успокоиться. Ты обедала?
— Нет еще. И не завтракала.
— Плохо, — мрачнеет отец. — Ты похудела. Переживать — это нормально, но нужно есть.
— Я не только из-за переживаний не хочу есть. Я беременна, — признаюсь внезапно.
Отец застыл, моргнул несколько раз, посмотрел на меня внимательно.
— Я, что ли, дедушкой стану?! — спросил удивленно севшим голосом. — Ребенок от Демьяна?
— Да. И я… Я не знаю, как он к этому отнесется! — даю волю слезам. — Он еще не в курсе!
Отец осторожно обнимает меня за плечи.
— Поехали, тебе нужна компания. И поесть тоже надо. Тошнит по утрам сильно?
— Недавно началось и никак не прекращается! Почти ничего есть не могу, от всего выворачивает.
— Значит. В кафе не пойдем… — отец улыбается с едва заметной грустью. — Вспомнил твою мать во время беременности. Она тоже с трудом переносила токсикоз в первый месяц. Но кое-что очень любила, уминала за обе щеки. Вдруг и тебе понравится?
* * *
Спустя час я сижу на кухне в доме отца. У него небольшой, но очень опрятный, ухоженный домик, где чувствуется рука заботливого, чистоплотного хозяина.
С интересом осмотрелась. Нахожу свое детское фото, в формате увеличенного портрета, на видном месте. Сердце застучало чаще.
