— Можно? — нарушил ее уединение Василий, поставив легкое плетенное кресло рядом с Алей.
— Да, конечно, — сказала она, стараясь скрыть волнение и дрожь в голосе.
— Замерзла? Сейчас это быстро исправим, — не дожидаясь ответа, мужчина подбросил полено в печь, наблюдая, как ярче разгорается огонь.
— Спасибо.
— Нам надо поговорить… — он тяжело вздохнул и присел в кресло.
Девушка напряженно посмотрела на мужчину и еще больше погрузилась в щекочущую бахрому пледа. Ее пугала предстоящая беседа, она бы предпочла молча сидеть и греться у печи… Но любопытство было ее настоящим бичом, именно оно убедило девушку собраться с духом и кивнуть в знак согласия.
— Спасибо, что не отступилась от моей семьи и разделила с нами беду, — начал издалека Василий, поблагодарив Алю.
— Но…
— Тс-с-с, — он приложил указательный палец к губам девушки, — Прошу, не перебивай, выслушай до конца. Хочу признать, что был несправедлив к тебе с самого начала, с первой нашей встречи. Я вел себя как законченный эгоист, думал только о своей безопасности и безопасности близких, совершенно не взяв в расчет, что тебе больше всех была нужна моя поддержка и защита. Родители оказались мудрее меня, вызвавшись стать твоими опекунами.
— На твоем месте я повела бы себя гораздо хуже, так как не привыкла делить родительское внимание с кем-либо. — немного успокоившись, девушка распрямила плечи и смелее посмотрела на Василия.
— Чувствую себя нашкодившим мальчишкой… — мужчина склонил голову, раскаявшись в своем поведении. — Я должен был догадаться, что ты маг, ведь все на это указывало, я же словно ослеп. Ослеп от любви и ненависти к самому себе.
— Не надо, — прошептала Аля, чувствуя жар на щеках, ее рука выскользнула из-под пледа и нежно коснулась щеки мужчины.
На мгновение Василий замер, любое прикосновение Али, разжигало томительный огонь в груди. Он перехватил ее руку и губами прижался к девичьим пальчикам, нежно целуя их. Але казалось, что время остановилось и никого вокруг них не существует: есть только он и она.
— Главное, что нам удалось спастись, избежать смертной казни. Ты и твоя семья в безопасности, я бесконечно рада!
— Теперь мы поменялись местами, — горько усмехнулся Василий. Я гость в твоем мире, а ты радушная хозяйка, — он прислонился губами к виску девушки.
— Вы не гости, а моя названная семья.
Аля как ни старалась, не смогла скрыть волнения и чувств. Она внимательно продолжала слушать Василия. Такое откровение невозможно не оценить…
— Когда стало понятно, что из тюрьмы выхода нет, тоска просто разъедала мою душу изнутри: я обвинял себя в том, что все мы оказались в темнице, а я бессилен и никак не могу этому противостоять.
— Не надо об этом, все в прошлом, все позади. Мы живы! Там, в вашем мире, я уже смирилась с мыслью, что больше никогда не увижу родителей. А сейчас я дома, и меня окружают те, кто мне очень дорог! Большего и желать невозможно!
— Ты забрала мое сердце в нашу первую встречу. Я сопротивлялся, как мог, своему чувству, мне казалось, что я стал слабее, и никак не мог принять факт, что ты не угроза для моих близких, что ты та, кто был послан мне самой судьбой из другого мира. Я люблю… люблю тебя, и это чувство навсегда… Позволь мне быть рядом с тобой, Аля…
Але казалось, что она спит и это всего лишь сон…
— Люблю тебя, — наклонившись к Але, вновь повторил Василий.
Счастье волной заполнило ее сердце. Сейчас она готова была вновь пройти все те испытания ради услышанного признания в любви.
— Почему ты молчишь? Я знаю, сейчас не время…— он с нежностью посмотрел на девушку.
Аля закрыла лицо руками и пыталась сдержать биение сердца.
— Аля…
— Люблю тебя, как только увидела, тогда…
Что-то неожиданно грохнуло и скатилось к ногам влюбленных.
— Вот! Борис Алексеевич просил принести дров, чтобы печь не остыла, — чувствуя неловкость ситуации, произнес Петр.
— Петр… — Аля хотела, что-то сказать, но передумала. Все и так было слишком очевидно. Девушка сделала свой выбор, и этого не изменить.
— Что за грустные лица? — выглянув из-за плеча Петра, спросил Иван.
Обнаружив уединившуюся парочку, ему не нужны были слова. Он все понял еще на холме, но осмыслить произошедшее просто не было времени.
— Ну что, брат, — Иван хлопнул по плечу Петра, — Эту битву мы с тобой окончательно проиграли, — грустно подытожил мужчина.
— Иван, Петр… я, — Василий встал, прикрывая собой Алевтину.
Братья смотрели друг на друга. К чему эти лишние распри? Аля, в конце концов, не трофей, а живой человек, и вольна сама делать выбор. Никто не виноват, что каждый их них по-своему ее полюбил.
— Если обидишь Алю… тебе несдобровать, понял?! — произнес Петр, строгим взглядом посмотрев на Василия.
Ивану хотелось присоединиться к словам брата, но, посчитав это лишним, он промолчал.
— Аля, зови мальчиков к столу! — звонким голосом позвала Лиза. — Стешенька, приглашай мужчин, отметим нашу встречу и подумаем, как быть дальше.
Огромный самовар стоял в центре стола, поблескивая начищенным боком, в котором отражались чашки с изображением маленькой птички Колбри, сидящей на ветке…
Эпилог
Эпилог
Последний майский денек был по-летнему жарким. Палящие лучи полуденного солнца озаряли цветущие яблоневые сады и купола церквей.
Легкий ветерок с набережной Москвы-реки и тень дубовых крон приносили прохладную свежесть гуляющим в парке. Сегодня здесь особенно многолюдно — в ожидании праздника «Белые ночи», посвященного цветению царских садов в Коломенской усадьбе, собрались влюбленные парочки, семьи с детьми, туристы с разговорниками и фотоаппаратами и, конечно, истинные почитатели природного ландшафта и архитектурного ансамбля, сохранившегося со времен правления русских царей. Прекрасные пейзажи заполнились музыкой, воздушными шарами, арками из белых цветов и праздничным звоном Георгиевской колокольни.
По набережной шла девушка. Игривые завитушки из прядей обрамляли девичье лицо, остальные волосы, собранные в замысловатую прическу, эффектно подчеркивали красивую шею. Шелковое длинное платье нежного пастельного оттенка с отделкой из ручного кружева подчеркивало тонкую талию и стройность фигуры. На ее маленьких ножках красовались замшевые туфли с узким носком золотистого цвета. Во всем облике девушки чувствовалась природная скромность и сдержанность.
—Аля, может, открыть зонтик, тебе не напечет голову? — обратился к девушке ее спутник с кружевным зонтиком от солнца в руках.
Белоснежный атласный фрак с золотой отделкой, из-под которого выглядывала тончайшая батистовая сорочка с воротничком-стойкой и маленькими золотыми пуговичками, брюки в тон фраку невероятно подчеркивали смуглую кожу лица мужчины и его карие глаза.
