Шар помутнел, потом стал черным, затем вновь прозрачным, и начал показывать события настоящего и прошлого из жизни Рокнейма.
Филиус не знал, что тайная канцелярия несколько десятилетий собирает информацию на чужестранцев, используя для этого магические сферы. Это был неожиданный удар для мага! Он зло сплюнул и произнес:
— Ненавижу! Как же я вас ненавижу! Будь моя воля, я бы и камня, не оставил от Цароссы! Пошли к черту!!!
— Ваше Величество, у меня все, — Тайный Советник извлек сферу и опустил в короб.
— Спасибо, вы отлично поработали. Но мне кажется, вы еще хотели о чем-то сказать…
— Государь, в ходе проведенного расследования полностью доказана невиновность Сливовых, я прошу для них помилования и снятия обвинения в государственной измене.
— Сначала их надо найти, вернемся к этому вопросу позже. А сейчас я объявляю приговор Филиусу фон Рокнейму!
Начальник Церемониальной части вновь ударил стальной тростью об пол.
— Всем встать, для вынесения приговора Филиусу фон Рокнейму, — произнес секретарь судебного заседания.
Император грозно посмотрел на подсудимого и сказал:
— Признан виновным! Подлежит лишению магического дара и заключению в сонный футляр пожизненно.
В зале наступила тишина. Это один из самых страшных приговоров: человека помещали в специальный футляр, наполненный магической жидкостью, которая лишала его всех процессов жизнедеятельности — замораживала.
Филиус вскочил со своего места, пытаясь разорвать магическую сетку руками, но охранники, применив антимагическое оружие, обезвредили его и вывели из зала.
— Все свободны, — сказал Соболев и в сопровождении охраны покинул зал.
Следом за ним потянулись подчиненные.
Алексей Федорович подошел к Горностаеву и крепко пожал руку:
— Спасибо тебе, Федор Иванович, за сохранение честного имени семьи Сливовых!
Знай — если когда-нибудь тебе нужна будет помощь, я буду рядом!
— За что спасибо? Я всего лишь делал свою работу и оправдал людей, которые верой и правдой служили императору! Я подозреваю, что мы их больше никогда не увидим…
— Хотелось бы верить в обратное, — грустно произнес первый магистр.
Мужчины вышли из зала, который погрузился в тишину…
Глава 33
Второй день лил непрерывный дождь. Крупными капли выбивали барабанную дробь по крыше дома. Ветер раскачивал деревья, безжалостно ломая тонкие ветви, которые падали на землю, издавая хрустящий стон.
Вечерело.
Дом Васильевых мрачно взирал на непогоду темными окнами. Свет одинокого фонаря слабым лучом отражался в стеклах, по которым стекали дождевые ручьи.
Лиза, заливая подушку слезами, не могла смириться с бедой, постучавшей в дом. Сознание вновь и вновь подкидывало страшные картины гибели родных.
«Я должна быть сильной, с ними все хорошо, они обязательно вернуться целые и невредимые», — словно молитву, шептала он влажными от слез губами.
«Бам-бам-бам», — выбивал ритмичную дробь дождь.
Лиза металась по постели, укрываясь с головой одеялом, лишь бы не слышать этот бесконечный звук. Сердце тяжело стучало, виски неприятно налились свинцом и пульсировали.
Длинная ветвь клена корявым когтем царапалась в стекло и недовольно постукивала в окно от сильных порывов ветра.
«Какая уж тут «осенняя пора очей очарованье».
Женщина пыталась отвлечься от тяжелых мыслей.
«Бах!»
Клен с новой силой ударил в стекло.
Лиза раздраженно вскочила с кровати и подбежала к окну, рванула на себя створку и запустила в комнату холодный ветер, который наполнил ее влагой осеннего дождя и запахом сырых подгнивших листьев.
Женщина старалась обломить ненавистный сучок, но никак не могла совладать с собственными руками: противная ветвь все время выскальзывала, а ветер отбрасывал ее в сторону, словно, забавлялся и подшучивая над Лизой.
«Ну же!» — в нетерпении крикнула она и поддалась вперед, ухватившись, наконец, за ветвь. Краем глаза она успела заметить, как сквозь черно-фиолетовые тучи мелькнул яркий синий свет, разделивший небо пополам и ударивший в землю посреди двора.
«Погода сошла с ума, в конце осени молния», — успела подумать женщина, стараясь как можно плотней прикрыть окно и вглядываясь в уличную темноту. Там, в глубине двора, ей показалось, что она видит фигуры людей. Не веря своим глазам, Лиза накинула пестрый платок на плечи и поспешила на улицу.
— Мама! Мамочка! — крикнула Аля.
Женщина взмахнула руками, словно лебедь крыльями, и побежала вперед с криком:
— Девочка, моя! Доченька!
Стройная девичья фигурка бросилась в материнские объятия.
— Мамочка! — всхлипывала Аля, давая волю слезам.
— Родная моя! — мать Али, сильно прижала девушку к себе, не веря своему счастью.
Так они и стояли несколько минут, не смея пошевелиться, продолжая не обращать внимание на дождь и промокшую насквозь одежду.
Борис подошел и крепко обнял жену и дочь.
Лиза посмотрела на мужа. Сегодня судьба была к ней благосклонна, домой вернулась не только дочь, но и муж, целые и невредимые.
— Я думала, что никогда вас больше не увижу, — едва шевеля губами, произнесла она.
— Я не мог иначе, — сделав, небольшую паузу он продолжил: — Лиза, мы вернулись не одни. Оглянись…
Женщина, выпустила Алю из материнских горячих объятий и обернулась…
— Лиза, это мы, — слегка кашлянув, произнес Матвей, прервав счастливое воссоединение семьи.
—Господи! Не может быть! Матвей, Стешенька! — глаза женщины удивленно расширились, она смотрела на друзей юности и их уже взрослых сыновей. — Петруша, Васенька, Ванечка — как выросли, какие красавцы! — она не могла поверить, что видит Сливовых воочию, и обнимала каждого.
— Лизок, давай не будем держать гостей на улице. Нам есть о чем поговорить.
***
Непогода, бушевавшая всю ночь, наконец, угомонилась.
Выпал первый снег, чистым белоснежным ковром он украсил улицу, крыши домов, а на ветвистые деревья надел снежные искрящиеся шапки.
Языки пламени радостно облизывали сухие поленья, которые довольно потрескивали, наполняя дом комфортным теплом. Пахло сдобным тестом и свежеиспеченными булочками с корицей.
Степанида и Лиза хлопотали на кухне, тихо напевая любимую песню: «Гаснет луч пурпурного заката, синевой окутаны цветы…»
Мужчины уснули, словно набираясь сил перед новым боем.
Аля сидела у печи, закутавшись в любимый отцовский плед.
