Наливая кофе в кружку, я молча наблюдала, как Хайди переваривает услышанное. После бессонных ночей из-за плачущей Изби ей не сразу удается вникнуть в происходящее. Недосыпание сказывалось практически навеем, особенно на восприятии окружающего мира.
— Когда? — наконец выдавила она.
— Что когда?
Изби захныкала, а Хайди, устало поморщившись, прижала малышку к плечу.
— Когда ты вернешься?
— Завтра днем. Может, вечером, — предположил отец, продолжая взбудораженно расхаживать по кухне. — Пока буду там, возможно, удастся устроить пару встреч. Хотя бы на ланч.
Хайди нервно смахнула набежавшую слезу и погладила по спинке сопящую в плечо Изби.
— Просто подумала… — начала она робко, остановилась, но потом договорила: — Мне кажется, сейчас не лучшее время для твоей поездки.
— Что? — изумился папа. — Почему?
Я отпила кофе из кружки. Черт, как бы незаметно исчезнуть? Подальше от семейных ссор!
— В последние дни Фисба мало спит и все время плачет, — пожаловалась Хайди. — Я не высыпаюсь уже долгое время… Не знаю, смогу ли…
Вдруг папа резко остановился:
— Хочешь, чтобы я остался.
Вряд ли это был вопрос.
— Роберт, может, подождешь пару недель? Пока у девочки не устоится режим?
— Вечер устраивают сегодня, — медленно отчеканил он. — Вот в чем дело!
— Знаю, но…
— Отлично!
Ну вот, опять любимое слово папы, полное недовольства! Схватив чашку из кофеварки, я судорожно долила кружку доверху, хотя сделала всего пару глотков.
— Роберт…
— Нет! Сейчас позвоню Питеру, извинюсь и скажу, что не приеду. Через пару недель они наверняка устроят повторную встречу Гильдии писателей.
До чего же не хочется ввязываться в семейные разборки! Особенно в сегодняшний день, который так славно начался на танцплощадке в «Таллихо», в объятиях Илая. Главное, не смотреть на отца и Хайди и скорее прочь из кухни!
Поднявшись по лестнице, я заперлась в спальне, открыла окно и села на подоконник. Пусть беспокойный гул океана заглушит запальчивые слова, доносящиеся с кухни.
Через пару часов спустилась вниз и совершенно не удивилась, заметив у входной двери небольшой дорожный чемоданчик. При желании папа выглядит убедительным, якобы идя на компромисс, но потом все равно настоит на своем.
Папа уехал раньше, чем я ушла на работу. Хайди, сидя на кресле-качалке, укачивала Изби в розовой детской. Может, проведать ее перед уходом? Стоит ли? — засомневалась я. В конце концов, она не просила ни о чем, а мне самой уже надоело предлагать помощь.
В «Клементине» я занялась подсчетами, предвкушая предстоящую ночную встречу с Илаем. В магазине Мэгги разрывалась на части из-за непрерывного потока покупателей — спасибо концерту, который проводился неподалеку на набережной под открытым небом. Около половины десятого вечера она заглянула в кабинет.
— Ты не видела случайно записей по специальному заказу босоножек?
— Какой еще заказ? — В голове кружились одни цифры, и с первого раза трудно сообразить, что к чему.
— Босоножек, — повторила Мэгги. — Тут пришел один человек и утверждает, что давно подписал с Хайди договор на поставку двадцати пар летней обуви. Только я никак не найду нужной записи.
Я покачала головой:
— Ты позвонила Хайди?
— Ну, вообще-то я боюсь потревожить ее звонком. Вдруг дочурка спит?
— Вряд ли.
Я передала ей телефонную трубку, предварительно набрав номер мачехи.
Мэгги обеспокоенно оглянулась на торговый зал, прижав трубку плечом к уху, а я вернулась к ведомостям.
— Хайди? Привет, это Мэгги. Послушай, тут… Что-то случилось?
Я придвинула ближе калькулятор, обнулив показания. В торговом зале громко щебетали девичьи голоса, обсуждая разложенную на стенде косметику.
— Нет, просто у тебя такой голос… — Мэгги замолчала, выслушивая ответ. — Что? Да, я скажу. Она плачет, да? Ой, Хайди, милая, извини, что лишний раз потревожила тебя. Просто тут такое дело…
Илай, повторяла я про себя, набирая на калькуляторе очередное число из ведомости. Сегодня ночью. Так, знак «плюс». Это не моя проблема. Промежуточный итог, а вот, наконец, и долгожданный результат. Три разных операции с числами помогли отвлечься, пока Мэгги болтала с Хайди.
— Она сказала, что обувь на складе, в коробках из-под джинсов, — доложила Мэгги, возвращая телефон. — Если я правильно ее поняла. Было трудно разобрать из-за плача.
— Да, Изби кого угодно оглушит ревом.
Я снова обнулила результаты на калькуляторе.
— Плачет не девочка, — вдруг заявила Мэгги, — а Хайди. Слушай, она в ужасном состоянии. Что произошло?
Я настороженно обернулась:
— Хайди плачет?
— Она притворялась, что нет, но по голосу-то все равно слышно. — В зале звякнул колокольчик. — Черт, посетители! Мне надо идти. Ты не посмотришь ту коробку с обувью?
Кивнув, я на секунду задумалась, потом отодвинула стул и прошла на склад, где нашла ящик с сандалиями именно там, где указала Хайди. Теперь осталось отнести коробку в торговый зал. Когда она оказалась на прилавке, Мэгги с благодарностью улыбнулась, а я вышла через парадную дверь и поспешила домой.
Слава богу, Изби молчит. Хотя лучше слышать привычный детский плач, чем входить в дом, погруженный в мертвую тишину. Полумрак окутал коридор, и только на кухне, над раковиной горит один-единственный светильник. В гостиной такая тьма, что я не сразу разглядела Хайди.
Притулившись на диване с Изби на руках, Хайди горько плакала, но не как обычно, с громкими стенаниями и криками, а тихонько подвывая. При виде этой картины по спине побежали мурашки и появилось острое желание уйти прочь и оставить ее наедине с собственным горем. Пожалуй, в такой сокровенный момент человеку лучше побыть одному. Но разве можно бросить Хайди одну в таком состоянии?
— Хайди? — позвала я и, не дождавшись ответа, подошла ближе и присела на корточки.
Рука осторожно коснулась колена, вызвав громкий стон, а упавшая на ладонь слеза обожгла кожу. Изби, как ни странно, не спала, разглядывая плачущую маму.
— Отдай мне малышку.
Мачеха покачала головой, продолжая тихо плакать. Я заметила, что ее трясет, как в лихорадке.
— Хайди, пожалуйста, отдай малышку.
В ответ снова молчание. Напуганная состоянием мачехи, я дотянулась до сестрички и бережно взяла на руки, так, на всякий случай. Хайди тут же отвернулась и, подтянув колени к груди, свернулась калачиком на диване.
Поведение Хайди вызывало сильную тревогу. Совсем растерявшись, я перевела взгляд на Изби. И что теперь делать? Конечно, можно позвонить отцу или матери, но почему-то, пройдя на кухню, я набрала знакомый номер, который точно свяжет с человеком, способным помочь делом в трудную минуту.
