славу. В груди кипело от возмущения, посрамлённой гордости. Гнаться за Синой, этим проклятым саксом, — вот что нужно делать. И ведь было с кем…
Рорик повёл свои ладьи на запад. Хелгу, тот странный юноша, появился незадолго до отправления, что-то сказал ему, и безземельный, но богатый князь, покинул Вислава.
Так хотелось последовать за ним! Самому взяться за рулевое весло, повернуть…
Но нельзя. Сражаться могло чуть больше дюжины человек, да и мог ли Дражко снова вести их к битвам и смерти? Тела погибших напоминали об ошибках, ответственности. К тому же Инги нельзя возить с собой по всему побережью, а оставлять девушку на попечение отца и брата… Ратмир, казалось, вот-вот вгонит ей клинок под рёбра. Буревой ещё не знал, но, без сомнений, скоро узнает о её пристрастиях к ведовству. Нужно быть рядом, когда это произойдёт.
«Ингигерд… Инги…»
Одна мысль о ней прогоняла тоску. На утро после той ночи Дражко не мог сбросить с себя счастливую мину, что не осталось незамеченным Удо.
— Ты чего сегодня лыбишься как убогий? — удивился он. — Вчера ж ещё мрачный ходил — не притронешься!
Вот и сейчас, вспомнив нежные прикосновения, сладость губ, мягкие бёдра… Дражко обернулся, нашёл взглядом Инги. А в ответ — румянец и смущённая улыбка, от которой внутри разлилось приятное тепло. Единственное, что стоило больше славы, мести и гордости — её улыбка. Ради этого можно было отложить встречу с Синой на потом.
━─━────༺༻────━─━
Плыли вдоль материка, пока не показалась полоса первого острова, за которым виднелся второй, а между ними — широкий пролив. Ингигерд с волнением наблюдала, как ладьи заходят прямо в пасть Руяна.
Плоские берега, пушистые от лиственниц, захватывали её в ловушку, из которой выбраться будет ой как непросто.
А Дражко вдыхал полной грудью. Воздух казался слаще, знакомые виды радовали глаз. Ничего нет краше родных земель.
Он проводил Инги к носу ладьи и, приобняв, вдохновенно начал рассказывать о её новом доме.
— Когда ветер дул сильнее, мальцами мы прыгали в лёгкие лодки и наперегонки плыли вдоль пролива. А затем собирались во-о-он там, — рука указала кусок земли, торчавших над поверхностью воды отдельно от одного из клыков, — разжигали костры и гуляли всю ночь.
— Ты бы рассказал, что победитель встречал ждущих на суше девок и мог первым выбрать самую красивую из них, — встрял, ухмыльнувшись, Удо. Хорошо хоть на славянском.
Надо сказать, от того, каким придёшь на берег, мало что зависело. Каждого ожидала своя суженая, но случались истории и повеселее:
— Правда, помнится, Вацлав как-то позарился на Боянку, дочь кузнеца, — припомнил Деян. — Так она ему чуть уд не снесла!
По ладье раскатился смех.
«Отчего?» — Инги удивлённо посмотрела на Дражко, но тот не нашёл, что ответить, кроме как махнуть, мол, дурачатся.
Однако, верно назло, речь пошла о нём самом:
— Помнится, Дражко как-то выиграл, — продолжил Удо, не обращая внимания на укоризну в глазах друга. — Я тогда вторым был, но видел, как шибко он помчался прямиком к Нежанке.
— Удо! — попытался пресечь безобразие Буревоич.
Но побратим предательски не затыкался:
— Та сама очумела от прыти, даже пискнуть не успела, как в рощице оказалась!
— Помню, помню! — воскликнул Девятко. — Тощая девка! И что он в ней нашёл?
— Во-во! — подхватил Витцан. Разговор, кажется, отвлёк его от ран. — Зато Малуша…
— К ней-то я в тот раз и причалил, — мечтательно хмыкнул Удо.
— А вот там, — Дражко, делая вид, что его не волнует смех за спиной, указал на место, где первый «клык» расширялся до того, что почти сходился с Руяном, образуя узкий пролив, — мы на спор плавали от берега к берегу.
━─━────༺༻────━─━
Их уже встречали. Толпа собралась у причалов, как только показались паруса. Многие не поверили в столь скорое возвращение снов и мужей, но вести с окраин настойчиво твердили, что всё именно так.
Сначала, правда, испугались — может, недруги нагрянули? Но паруса с медвежьим оскалом издали показали, что ничего бояться не стоит.
С особенным волнением ждали матери отроков, не вернулись из первого похода. Пытались разглядеть «Лебедя» и с наконец увидели его рядом с ладьёй Буревоя, узким и быстрым «Копьём». Облегчение скоро отступило — теперь высматривали родные лица.
Дражко помрачнел. И чем ближе была пристань, тем сильнее ком застревал в горле. Он различал матерей и отцов погибших, видел в них несбыточную надежду и представлял, как будет рушить её. Глаза сами, по привычке, выискивали отца. Но вместо поддержки тот ответил хмурым вздохом и отвернулся.
— Их погребут дома. Этот дар достаётся не каждому… — Удо попытался немного утешить друга. — И мы справим по ним такую тризну, что до самого Ирия дойдёт шум!
Не помогло.
Когда борт ударился причала, затянули крепёжный канат, и Дражко первым сошёл с ладьи. Родственники гридней уже ломанулись навстречу, выкрикивая имена.
— Витцан! Цедраг! — матушка братьев со слезами на глазах кинулась к ним и едва не сбила с ног, слишком поздно заметив раны. — Что же вы… Как же вы так!
— Всё хорошо, мам, — ласково успокаивал её Цедраг, хотя от боли сковало грудь.
Отец их прибыл раньше, с Буревоем. Но только теперь добрался до жены, воссоединив счастливую семью.
И тут, разрезая душу, донеслось:
— Круто! Где же ты? Отзовись, прошу!
— Молчан!
Смех и радость от воссоединения разбавила печаль. Дражко видел свою мать, смиренно ожидавшую позади остальных. К ней он подойдёт позже. Сначала — обязанность воеводы.
Он к бедной женщине, всё ещё ждущей, что сын спрыгнет за борт и кинется в её объятья.
— Круто сражался подобно богу, вы можете гордиться им…
━─━────༺༻────━─━
Суета немного улеглась. Проследив, чтобы погибших забрали родственники, а добычу переносили на склад, Дражко подошёл к матери.
— Иди ко мне, — чувствуя печаль сына, она обняла его и какое-то время просто молча прижимала к себе.
Подошёл Буревой.
— Здравствуй, Мила. Я же говорил — всё с ним хорошо.
— Хорошо?! А это ты видел?! — резко воскликнула матушка, наконец обратив внимание на израненное лицо. — Да это же!..
— Хватит!
Мила замерла, потому что гаркнул на неё не Буревой, привыкший командовать, а сам Дражко. И так гулко, твёрдо!
— Не велика беда, переживу. Лучше вот, познакомься. — Он позвал ждущую неподалёку Ингигерд.
Девушка робко подошла к ним, чувствуя на себе тяжесть взгляда статной, будто высеченной из камня женщины. Её широкие скулы придавали льда в выражении лица; светлые волосы под расшитым узорами платком были собраны в длинную тяжёлую косу, а с очелья свисали серебряные кольца*, украшенные резьбой.
(*Височные кольца — один из главных маркеров, указывающих на славянское
