Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Царица принимала в совсем небольшой комнате, где стоял даже не трон, скорее большое кресло. Все демонстрировало скромность и послушание воле Единственного, Нефертити словно подчеркивала, что лишь выполняет его желание и не претендует на власть в Ахетатоне. Конечно, никого не могла обмануть такая покорность, но и противников пока не было, царица сумела никого не обидеть, кроме собственной соперницы.
Вопреки ожиданию Тутмес обнаружил, что приглашен на прием не один, маленький зал едва вмещал прибывших сановников. Их было так много, что, пав ниц перед вошедшей царицей, скульптор едва не стукнулся лбом о пятки стоявшего впереди Туту. Царица быстро прошла к своему месту, окинула взглядом спины склоненных царедворцев и села. Видеть перед собой толстую задницу визиря было не слишком приятно, потому Тутмес обрадовался, когда Нефертити повелела всем встать.
Подняв глаза, скульптор (да и не он один) обомлел. Перед сановниками сидела ДРУГАЯ Нефертити. Это была она и не она одновременно: та же необыкновенно красивая шея, тот же разрез глаз, те же пухлые, изумительной формы губы, даже великоватые уши, оттянутые массивными сережками, те самые… И все равно Нефертити была другой!
Так трогательный котенок превращается во взрослую кошку, а маленький забавный львенок в грозную львицу. Перед собравшимися сидела именно львица, и ни у кого не мелькнула мысль, что ей можно в чем-то не подчиниться! Встречаясь с жестким повелительным взглядом бирюзовых глаз, сановники становились послушными щенками, готовыми лизать не только ноги своей повелительнице, но и в самом деле ее следы на земле!
Дав придворным несколько мгновений, чтобы освоиться со своим новым видом, Нефертити спокойно произнесла:
– Пер-аа назначил соправителя!
Никто не удивился, и одновременно все поразились этой фразе. Вроде понятно: пер-аа болен, ему нужен соправитель, но ожидали-то немного другого. Сановники думали, что Нефертити начнет с унижения своей поверженной соперницы, по крайней мере, вспомнит, что прежняя соправительница пер-аа перед ним страшно провинилась.
Никто не сомневался, чье имя назовет Нефертити. Кому же, как не ей, раскрывшей заговор ненавистной Кийе, стать новым соправителем фараона? Тем неожиданней были следующие слова:
– Им стал… – Нефертити сделала мгновенную паузу, словно призывая к вниманию, хотя и без того никто не рисковал произнести слово даже шепотом, – муж нашей старшей дочери Меритатон царевич Семнехкаре.
В полной тишине царица с усмешкой обвела взглядом обомлевших царедворцев.
– Царевич Семнехкаре сын фараона Аменхотепа и царевны Ситамон. Это достойный выбор пер-аа, продлятся дни его вечно, его и нашей дочери царевны Меритатон.
Словно очнувшись от спячки, придворные разом загалдели, на все лады превознося достоинства царевича Семнехкаре, выкрикивая слова приязни к нему, хотя самого царевича мало кто вообще видел в глаза. Семнехкаре даже в Фивах-то не знали, не то что в Ахетатоне, он вечно с Хоремхебом либо где-то по его поручению. И все же сановники радовались, потому что радоваться было положено. Никто даже не задал вопроса, где это и когда царевич Семнехкаре стал мужем Меритатон. Ненужные вопросы часто бывают очень вредны, иногда они даже укорачивают жизнь.
Нефертити смотрела на эти давно и хорошо знакомые лица в раздумье. Далеко не все они родились в богатых семьях и не все с юности познали ложь придворного этикета, многих Эхнатон буквально вытащил если не из нищеты, то из бедности. Как же быстро люди постигают науку лести! Мелькнула озорная мысль заявить, что сама она не согласна с таким выбором, и посмотреть на вытянувшиеся лица сановников.
Пожалуй, она бы так и сделала, но тут на глаза попался скульптор Тутмес. Он не обсуждал со стоявшим рядом Туту великолепный выбор мужа для царевны и соправителя для пер-аа, Тутмес разглядывал саму Нефертити! Это граничило с неприличием, если не сказать больше. Конечно, она сама разрешила подняться с колен и смотреть на себя, но не разглядывать же!
Вот так же он смотрел тогда, когда пер-аа разозлился. Но после этого скульптор создал ее портрет, который царице очень понравился и который Эхнатон не любил. Нефертити поняла, что скульптор смотрит не на царицу, а на модель своего будущего произведения. Ее губы чуть тронула улыбка, такой взгляд позволителен даже без особого разрешения.
Царица еще раз обвела взглядом собравшихся и вдруг поманила к себе Тутмеса. В зале мгновенно стало тихо. Отдать распоряжения главному скульптору фараона можно и без свидетелей, если Нефертити делает это так демонстративно, значит, желает, чтобы все слышали. Царедворцы обратились в слух, боясь пропустить малейшую интонацию правительницы.
– Тутмес, теперь, когда царица Кийе вернулась в гарем (лучше бы в реку к крокодилам! – добавили глаза), Северный дворец больше ей не принадлежит. Следует сбить все картуши с ее именем и высечь новые. – Нефертити сделала паузу, явно призывая к вниманию, хотя уши царедворцев и без того вытянулись, а в зале стих даже шепот. – Новым именем будет имя Меритатон! Дворец теперь принадлежит царевне!
По залу пронесся вздох:
– Ох!
Никто не ждал, что царица отдаст такое чудо дочери, ведь сам дворец строился для нее и по ее пожеланиям. А Тутмес вдруг понял: она просто не сможет жить в покоях, оскверненных соперницей!
Скульптор склонился перед правительницей:
– Твое повеление будет исполнено немедленно…
Она даже договорить положенные слова поклонения не дала, повысила голос:
– Это не мое повеление, Тутмес, это воля Единственного, будут дни его вечны.
– Конечно, конечно… – зашелестело по залу. Единственный мудр, как всегда… его воля – это воля самого Атона…
Нефертити стало противно, несколько дней назад эти же люди возвеличивали ее соперницу, а теперь готовы выполнять любое ее пожелание. Царица поднялась.
– Я вас больше не задерживаю. Когда пер-аа изъявит желание кого-либо видеть, вас позовут.
Маленькая фигурка, прямая спина, синяя корона… Тутмес почему-то подумал, что эту корону тяжело носить, должна сильно уставать шея. Ему стало жаль лебединую шею царицы, а еще очень сильно захотелось запечатлеть нынешнюю Нефертити и поставить рядом с той, первой, еще юной и трогательной.
Вернувшись домой и коротко пересказав новости обомлевшим помощникам и домочадцам, скульптор отправился в мастерскую, руки сами потянулись к глине – передать впечатление от новой царицы. Тутмес забыл о времени, он закрывал глаза, вспоминая облик Нефертити, и снова брался за материал.
Когда вечером супруга зашла поинтересоваться, собирается ли Тутмес отправляться спать, она даже замерла от изумления:
– Кто это?
Скульптор усмехнулся:
– Царица.
– Нефертити?
– Конечно, сейчас у нас другой нет.
– Неужели она так изменилась? – почему-то шепотом спросила женщина.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
