так и подскочила на удивления.
— Как?! Ведь еще печь не протоплена! Огород не полит!
— Но я думала…
— Что ведение хозяйства ограничивается готовкой. Нет, моя дорогая, бери ведро в углу и пошли к колодцу. Олег, ты тоже не стой. Будешь нам помогать.
Она резво похватала ведра, что стояли у подсобки и пулей вылетела в дверь.
Ну а мне что оставалось?! Я молчаливо побрела за ней, радуясь хотя бы той мысли, что мне удалось поесть. За сегодня уже дважды.
Натаскав воды из колодца, я уже валилась с ног. А что уж говорить про мои руки, которые едва ли вынесли два захода! Мне хотелось распластаться на полу и просто лежать, но и тут бабка Олега не дала мне расслабиться.
— Пошли буду учить вас с Олегом печь топить.
Последний час перед сном я уже с трудом воспринимала происходящее. Тут заслонку отворить, тут поджечь, тут закрыть. Мои глаза слипались от усталости, тело ныло, и когда нас, наконец-то отпустили в спальню, я радовалась будто только что выиграла в лото квартиру в столице!
11.5
Была глухая ночь. Где-то в лесу ухал филин, а прямо под ухом противно пищал комар. Ночная прохлада змеей заползала в дом, заставляя меня кутаться в теплое одеяло.
Олег лежал рядом. Разумеется, в этом доме отдельных кроватей для нас двоих не оказалось. Он вел себя прилично. Заняв половину своей кровати, он даже не думал приставать ко мне или распускать руки. Все как он и обещал.
— Ты спишь? — прошептала я в темноту, получив в ответ протяжное «не — а».
— Я думаю о том, что делать дальше, — добавил Олег громче.
— И что, мысли есть?
— Пока никаких. Но я думаю, нам нужно разобраться с твоим бывшим, чтобы он не представлял угрозы ни для тебя, ни для кого бы то ни было.
Я лишь усмехнулась.
— Хотелось бы. Но как?
— Есть что-то такое, что о нем знаешь только ты, и что могло бы выставить его в плохом свете перед законом?
— Компромат, ты хочешь сказать? — перебила я
Мне не хотелось возвращаться к этой истории. Павел уже обещал мне помочь, а потом предал. Теперь Олег пытается, но вряд ли у нас что — то получится, мы ведь сидим в лесу, где даже интернет едва ловит.
— Если бы у меня было нечто подобное, я бы не торчала тут с тобой и твоей бабушкой, — вырвалось у меня, и я поняла, что прозвучало это грубовато.
— Тебе не нравится здесь?
— Олег, я полдня провела на кухне, потом едва не спалила дом, а к ночи у меня была такая нагрузка на спину и руки, что я едва ли могу ими двигать.
— Я знаю, что это не самое романтичное место в мире. Знаю, что любой девушке хотелось бы сбежать на Бали, но ты…
Я перебила его.
— Дело не в Бали, и даже не в том, что у меня все болит. Дело в том, что твоя бабушка уже едва ли не поженила нас.
— Тебя пугают мечты пожилой женщины?
— Нет, вовсе нет, — смутилась я.
А что на самом деле меня пугало?
— Она сказала мне, будто видит, что ты влюблен в меня и все такое.
— Это тебя напугало? — засмеялся Олег беззлобно, — что тебя может кто — то любить?
— Но ты ведь меня не любишь! Зачем говорить то, чего нет?!
Мужчина ненадолго замолчал, а потом тяжело вздохнув, вновь продолжил:
— Если бы ты знала, что я чувствую к тебе…
Я похолодела. Не от ужаса, от воодушевляющего ожидания.
— И что ты чувствуешь?
— Не могу это объяснить. Странное чувство.
Моя надежда тут же рухнула. Я была права, любовью тут и не пахнет.
— Вот и я о том же. Не хочу, чтобы мне снова говорили о любви там, где ее нет. Я не верю в любовь.
Олег повернулся на бок, и я почувствовала, что теперь он дышит мне в плечо. Он не касался меня, как и обещал, но его дыхание обжигало, и мне снова хотелось к нему прильнуть.
— Я тоже не верю в любовь, — вдруг сказал Олег сонно.
— А ты почему?
— Потому что в жизни, всем от меня всем нужны были только деньги.
Я искренне засмеялась.
— Извини меня, конечно, но от водителя маршрутки не ждешь совместной жизни в пентхаусе. Так что женщины, с которыми ты встречался до меня, явно не этого от тебя хотели.
— До тебя я был другим человек, — серьезно произнес он, так что я даже испугалась.
— Неважно, кем ты был, важно, кто ты сейчас. Если причина того, что ты не веришь в любовь в боязни меркантильных девушек, то взгляни хотя бы на меня. Мне от тебя ничего не нужно.
Олег приподнял голову, и я почувствовала на себе его пронзающий взгляд. Он и правда меня изучал.
— Но ты ведь не любишь меня. Или все-таки у меня есть шанс поверить в то, что меня могут любить таким?
Как же неловко. Я почувствовала жар на лице и бешенный стук в сердце. Люблю ли я Олега?
Я неспешно развернулась к нему, и теперь мы оба лежали боком, изучая в темноте пытливые взоры друг друга.
— Тебя могут любить таким, — прошептала я, едва сдерживая себя, чтобы не провести рукой по его густым волосам, — я убеждена.
Он тихо засмеялся, но в его смехе было гораздо больше боли, чем радости.
— Если это не ты, то я не хочу верить в любовь.
После этих слов он резко отвернулся на другой бок, оставив меня с диким штормом на сердце, ураганом в душе и грозовой бурей в мыслях.
— Спокойной ночи, Доминика, завтра тебе придется капать картошку.
— Доброй ночи, Олег, — ответила я, как можно более спокойно, хотя уже понимала, что еще долго не усну.
* * *
Я проснулась от тихого стука в дверь. Олег спал богатырским сном, и явно не слышал раздававшихся звуков. На часах было около пяти утра. Солнце все еще не поднялось из-за горизонта, и я с удивлением смотрела на дверь. Что могло случиться с этой женщиной в пять утра?
Неохотно встав с кровати, я на цыпочках проследовала к двери, тихо приоткрыла ее и застыла на месте.
На кухне стоял дивный аромат овощей, сала и жаренного омлета. Нина Викентьевна во всю готовила завтрак. Но что за ерунда? Почему она делает омлет в пять утра?
— Что-то случилось? — спросила я, протирая заспанные глаза.
— Конечно! Время завтракать самым изумительным
