потому, что Люкой так не получилось. Но я не позволяла отчаянию завладеть мной. Я изо всех сил верила, что всё будет хорошо. Правильно говорила Лариса: не стоит программировать себя на плохое, и я гнала подальше причитания на тему «Почему это всё происходит именно со мной?!»
И наверное поэтому однажды через прозрачный колпак своей будки я заметила знакомую фигуру.
Люк стоял вдалеке и, кажется, смотрел в мою сторону. Что он там делал, где толпились возы и кареты? Не знаю. Но сердце замерло, а потом подпрыгнуло и бешеной белочкой забилось в горле, счастливая улыбка медленно наползла на лицо. На какую-то секунду я отвлеклась на работу, а когда глянула в толпу ещё раз, Люки уже не было.
«Совпадение! Совпадение! Случайность!» — твердила я по пути домой. И лишь на мгновенье оторвала взгляд от скользкой дорожки, как боковым зрением уловила движение. Глянула. Снова он! Далеко, повернулся спиной, стоит. Но в той стороне поле, которое отделяет зону Врат от леса, там нечего делать ни Люку, ни кому другому!
Поскользнулась, едва не упала. Замахала руками, задвигала ногами, но удержалась, переводя дыхание. А когда глянула снова, опять никого.
Я задержала дыхание. Так, спокойно. Никаких выводов. Один раз — случайность, два — совпадение, а третьего пока не было.
Но всё равно, мне было так здорово, словно солнечный луч прорезал грозовую тучу, будто внезапно открывшийся зонт закрыл меня от проливного дождя, будто чьё-то горячее дыхание согрело в холодную ночь.
Я думала о нём когда ужинала, когда ложилась спать, когда проснулась, когда собиралась на службу. Более того, я даже во сне помнила о Люке. Нет, он мне не снился, но и во сне я думала о том, что могло значить его появление.
А на следующее утро, когда отпирала будку стюардов и тем самым распечатывала Врата, почувствовала, как чьи-то ладони закрыли мне глаза, и этот кто-то несильно толкнул меня в спину, первой мыслью было — он!
— Люка! Что ты делаешь?! — спросила с улыбкой и сделал шаг в будку.
И тут же поняла, что ошиблась.
Чужая рука мгновенно перехватила мою, которая уже потянулась вверх, а другая грубо перекрыла мне зрение и больно вцепилась в лицо. И я забилась в отчаянной попытке освободить руку, хоть на мгновение, хоть на долю этого самого мгновения!..
— Что, нашла себе хахаля? — знакомый голос из-за спины не оставил сомнений — то, что ждала, чего так боялась, началось. И как ни готовилась, оказалась бессильна и безоружна. — Нет, цайя, ты моя добыча.
Я пыталась отодрать мужскую лапищу, что впилась ногтями мне в щёку, но Жажа был сильнее. Он освободил лицо, но перехватил вторую руку, завёл её за спину, зафиксировал оба мои запястья одной своей. И сдавил так, что в глазах потемнело от боли.
Я слепо вырывалась, дёргалась изо всех сил, рычала и выла. Но силы были неравны, я перестала дёргаться и глухо спросила:
— Что ты хочешь, Ленарди?
— Ничего нового. Ты сейчас откроешь Врата и пойдёшь со мной. Только сначала позовёшь своего кота, — прошипел мой «спаситель».
Я огляделась. Кусимира в будке стюардов не было. Зато за стеклом виднелись первые одинокие телеги, что занимали очередь к Вратам — может, кто-то из возниц заметит, что тут творится и вызовет охрану?
Но и я буду пытаться. Опять дёрнулась. Ответом стал резкий рывок, мои кисти рванули вверх, руки вывернулись, а острая боль в плечах заставила согнуться и зашипеть.
— Ну! Зови!
— Он приходит сам. Когда хочет, — выдохнула я. Боль и беспомощность пугали, я не могла сообразить, что же делать. И только одно билось набатом: мне бы руки освободить, хотя бы правую!
Как его отвлечь?
— Зачем тебе это всё? — спросила сдавленно.
Жажа куда-то пытался передвинуться, но из моего положения было непонятно куда, и главное — зачем? Щелчок внутренней задвижки, и всё стало ясно — я один на один в тесной клетке с опасным хищником, с диким сумасшедшим зверем.
— Твой долг.
— Какой долг? — прошипела, чувствуя, как пылают от боли локти.
— Ты мне многое должна. Я тебя спас! Приютил! Научил языку! А ты?! Чем ты мне отплатила?
Сквозь слёзы боли я хохотнула — узнаю Ленарди-в-белом!
— От кого ты мен спас, убоище? — спросила сквозь слёзы и смех. — И я зыку никто меня не учил, всё сама. А за всё остальное я тебе заплатила — оставила золотую серёжку, — очень неудобно и больно быть вот так скрюченной, но тем важнее заболтать его .
— Этого мало, мелкая дрянь! — он чуть опустил мои руки. Острая боль ушла, но пальцами я так и не могла двигать. — Ты должна быть там, куда тебе предназначено попасть — в борделе! А твой кот станет моим.
Удар по почкам прошиб электрическим разрядом до самого мозга, ноги подкосились.
— Зачем тебе мой кот? — еле прошипела, борясь с серым туманом перед глазами.
А мучитель с удовольствием поделился:
— Зачем и тебе. Звери-ангелы слишком редки, и таким бесталанным дурам, как ты, — и он снова дёрнул мои руки вверх, я взвыла сквозь сквозь зубы, — устраивают жизнь. И если ты сдохнешь в борделе — а ты там несомненно сдохнешь, потому что я продам тебя в такой, где долго не живут — кот останется со мной! И у меня всё получится. Ну, зови!
Нужно было реагировать, и я реагировала, и совсем не рассчитывала на появление кота. Наоборот, лучше бы он испугался моих воплей и спрятался.
— Куся! — заорала я не своим голосом, потому что вывернутые в плечевых суставах обе руки та ещё радость мазохиста.
Но эффект был неожиданным: над головой послышалось хлопанье крыльев, злобный мяв, а потом — вопль Жажи и… мои руки свободны!
Я, не разгибаясь и всё так же держа ноющие кисти за спиной, быстро сжала жемчужину на мамином перстеньке, что не снимала ни днём, ни ночью с тех пор, как покинула страшный домик спасителя всея попаданок Ленарди.
И только потом с трудом вернула руки в нормальное положение, спряталась за пульт, в узкую щель и только оттуда обернулась.
Кусимир вцепился в лицо Жажи когтями всех четырёх лап и махал крыльями, словно колибри на цветке, уворачиваясь от длинных рук выворотня, что скрежетал зубами и судорожно пытался отцепить его от себя.
А из мгновенного портала в тесное
