от ключиц до долины грудей. Затем он отстранился, оставив меня холодной и бездыханной. Кровать задрожала, когда он отошел.
Мои глаза оставались закрытыми. Я тяжело дышала. Вернется ли он? Если бы он бросил меня сейчас, мне пришлось бы бежать из этой квартиры. Ужас потребовал бы, чтобы я исчезла навсегда.
Его колено ударилось о кровать, и с моих губ едва не сорвался облегченный возглас. Я осмелилась открыть глаза. Они расширились, когда я увидела горячего и очень голого Исайю, идущего в мою сторону.
Боже Правый, он был великолепен. Вся его кожа была покрыта чернилами, нанизанными на тугие, выпуклые мышцы. Произведение искусства и красоты.
Исайя смотрел в зеркало и видел вечные разбитые части, но, может быть, мои разбитые части подойдут к его. Возможно, вместе мы составим единое целое.
Мои руки добрались до трусиков и спустили их вниз, когда мои бедра приподнялись над кроватью. Глаза Исайи были прикованы к моей киске, когда я обнажила себя, сбрасывая черные кружева на пол и сбрасывая бретельки лифчика.
Он тяжело сглотнул, отводя глаза, чтобы встретиться с моим взглядом. — Черт, я не заслуживаю тебя.
— Все равно возьми меня.
Мы были как в тумане, когда он захватил мой рот в еще одном обжигающем поцелуе. Я почувствовала головокружение и дрожь, когда он расположился у моего входа и покачал нас вместе.
Я задыхалась от этого соединения. Я была почти слишком полна, эмоции были слишком сильны. Секс никогда не был таким, угрожая поглотить меня целиком. Я тоже прильнула к нему, взяла лицо Исайи в свои руки, чтобы поцеловать его снова, когда он начал двигаться глубокими, медленными толчками.
Нарастание моего оргазма было похоже на приближающуюся грозу: тучи раздувались, молнии надвигались, пока не осталось иного выбора, кроме как наслаждаться ливнем.
— Исайя, — простонала я, когда мой оргазм оборвался.
Он выкрикнул мое имя, уронив голову в мои волосы, его тело дрожало на моем. Пот покрывал нас обоих, пока он изливался внутри меня. А потом он рухнул, придавив меня своим весом, пока мы оба преодолевали шок.
Я прижалась к нему. Он прижался ко мне. Его руки скользнули по спине, крепко обхватывая меня.
Мы оба слишком долго нуждались в этой связи.
— Мы не использовали презерватив. — Он вздохнул и выскользнул из меня. Он плюхнулся на свободное место рядом со мной, уставившись в потолок. Без его тела на моем было холодно. — Черт возьми. Прости. У меня даже не было.
— Я принимаю таблетки. И я чиста. Я не была ни с кем долгое, долгое время.
— Я тоже.
А как же Шеннон? Сейчас было не время думать о ней. Не здесь, в этой постели. Не сейчас, когда на несколько минут он стал моим.
Я скатилась с кровати и на шатких ногах пошла в ванную, чтобы привести себя в порядок. Я ожидала найти Исайю на диване, когда выйду оттуда, и эти стены снова встанут на место. Когда я вышла в одном белье, мои шаги замедлились, и я увидела его в постели под одеялом.
Мой бок был повернут вниз и ждал.
— Я не готов к тому, что все закончится. — Он бросил на меня тоскующий взгляд. — Еще нет.
Я тоже. Я улыбнулась и пробралась к кровати, чтобы забраться рядом с ним.
Мы свернулись калачиком. Моя голова лежала на его груди. Его рука легла на мою на его животе. Наши ноги переплелись.
Все части совпали.
— ПРИВЕТ. — Мое лицо раскраснелось, когда я выходила из ванной на следующее утро.
— Привет. — Исайя повернулся со своего места за столом, который разделял кухню и диван. Там было всего два стула, и стол едва вмещал большую пиццу. Но мы обедали там уже несколько месяцев.
Он оделся, пока я была в душе. На нем были выцветшие джинсы и обычная черная футболка. Его ноги были голыми.
Я шагала по квартире, жалея, что мы не остались во вчерашнем пузыре. Мы пролежали в постели весь вечер, чередуя секс и сон, пока я не погрузилась в беспробудную дрему. Когда утренний свет пробился сквозь окна, реальность рухнула обратно. Проснувшись, я обнаружила Исайю на диване. Он перешол ночью.
— Итак… — Это было самое неловкое утро в моей жизни. Хуже, чем первое утро, когда он остался здесь после нашей свадьбы. — Нам стоит поговорить?
Он вздохнул, кивнув на свою чашку с кофе.
Кофе. Кофе было бы неплохо.
Я подошла к кофейнику и занялась тем, что наполняла чашку, а затем добавляла сливки, используя эти рутинные действия, чтобы избежать прямого зрительного контакта.
Зачем я попросила его поговорить? Я не хотела говорить. Я хотела сбежать из этой квартиры и пойти на работу, где я могла бы потерять себя в бумагах и исследованиях, где я постаралась бы не думать о сексе с Исайей.
Умопомрачительном, разрушающем брак сексе.
Черт. Я была глупа.
Единственное, на что я могла рассчитывать последние несколько месяцев — это Исайя. Он был моей новой константой, даже с его горячим и холодным поведением. Он мог быть угрюмым и мрачным, но он всегда был рядом. Его дружба была самыми важными отношениями в моей жизни.
После прошлой ночи я могла поцеловать его на прощание. Но разговора было не избежать. И прежде чем говорить о сексе, нужно было обсудить все, что было до этого.
— Ты действительно хочешь все бросить? — спросила я, наблюдая, как моя ложка вертится в коричневой жидкости в моей чашке.
— Да.
Не плачь. Я не собиралась плакать. Пока. Я подожду, пока не окажусь в безопасной ванной комнате в офисе.
Сначала я была так сосредоточена на том, чтобы покинуть Клифтон Фордж, что не заметила, как это подкралось ко мне. Но это был дом. Эта квартира была моим убежищем. Я любила свою работу и пока не была готова ее бросить. Кофейные свидания с Брайс и воскресные завтраки с Дрейвеном заполнили зияющую дыру в моем сердце.
И в центре всего этого был Исайя.
— Почему? — прошептала я. Он был несчастен здесь?
— Ради тебя самой.
Я посмотрела в эти измученные глаза, и мое сердце сжалось. Неужели секс сделал все еще хуже? — Я не понимаю. Почему ты считаешь себя таким чудовищем?
— Потому что я такой и есть.
— Это не так. Думаешь, я бы осталась, когда мне не нужно было, если бы считала тебя ужасным человеком?
Я осталась, потому что в нем было так много хорошего, даже если он сам этого не видел.
— Исайя, я осталась. Ради
