Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
кивнула в знак согласия, и Come Together наполнила гостиную, а за ней Something.
Мы болтали некоторое время, лежа рядом друг с другом. Я слушала Акселя завороженно, пока он рассказывал про Поля Гогена, одного из своих любимых художников, про его синтетический стиль и цвета. Его главной работой была картина «Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идем?», и он написал ее перед попыткой самоубийства. А еще Акселю нравился Винсент Ван Гог, и, пока играла Oh! Darling, а он дурачился и пел, я поняла, что никто из этих художников не достиг успеха в жизни и что они оба были немного сумасшедшими.
— А тебе? Кто тебе нравится? — спросил Аксель.
— Многие. Очень многие.
— Давай, назови мне кого-нибудь.
— Моне для меня особенный, и мне нравится одна его цитата.
— Какая?
— «Причина для меня вторична, я хочу писать то, что существует между причиной и мной», — повторила я по памяти.
— Хорошая фраза.
— Но ты всегда хочешь знать, в чем смысл! Ты все время спрашиваешь: «Что это значит, Лея? — я спародировала его низкий и хриплый голос. — Что это за красная точка тут? Что ты хочешь сказать этой линией?»
— Не могу этого не делать, я любопытный.
Я замолчала, расслабилась и уставилась в деревянные балки на потолке. Какой идеальный момент: быть рядом с ним, проводить субботу на море, между рисованием и музыкой, готовить вместе, делать все, что нам придет в голову… Я хотела, чтобы так было всегда.
И именно тогда зазвучали первые аккорды. Они были слабые, едва слышные, но я могла узнать их в любом уголке мира. Here Comes the Sun. Я тут же напряглась, оттолкнулась от пола, чтобы подняться как можно быстрее и снять иголку с дорожки, но Аксель не пустил меня. Он обхватил меня с двух сторон и напугал. Я попыталась сбежать, но он не давал, обнимая и прижимая к себе.
— Мне жаль, Лея.
— Не делай это со мной, Аксель. Я не прощу тебе.
Мелодия усиливалась, окутывая нас.
Он обнял меня сильнее.
Я зашевелилась, я хотела уйти, убежать…
71 Аксель
Я прижимал ее к полу и задрожал, увидев ее в таком состоянии, такую страдающую, разбитую. Мне казалось, эти эмоции проходят через меня каким-то образом, я как будто чувствовал ее в своем теле. Лея отталкивала меня со всей силой, пока песня лилась вокруг нас. Часть меня хотела отпустить ее, другая — которая думала, что я делаю все правильно и что это ради ее блага, — заставляла решительно прижимать ее к себе. Я убрал ей волосы со лба, и она затряслась, рыдая.
— Ну все, все. Успокойся, — прошептал я.
Мелодия подошла к финалу, а Лея рыдала. Как будто боль рождалась внутри и выходила наконец наружу.
Here comes the sun, here comes the sun.
Я ослабил объятия, когда песня закончилась. Лея все еще дрожала, а слезы текли по щекам. Я вытер их рукой, и Лея закрыла глаза. Как объяснить ей, что не удастся всегда избегать болезненных воспоминаний, что нужно столкнуться с ними лицом к лицу, как убедить ее, что у боли есть чему поучиться и иногда это необходимо…
Я отпустил Лею, и она встала.
Затем я услышал, как закрывается дверь ее спальни.
Я остался один, пока пластинка, которую она так и не смогла остановить, продолжала крутиться. Я хотел выйти на террасу покурить и успокоиться перед сном, например. Или послушать еще музыку, пока не придет сон.
Но я не сделал ничего из этого.
Я встал и пошел в ее комнату и зашел без стука. Лея лежала на кровати, замотавшись в одеяла, и я подошел, а затем лег рядом с ней. Ее нежный и сладкий запах взволновал меня. Я проигнорировал здравый смысл, когда поднял руку, обнял ее за талию и прижал к себе, злясь, что она была ко мне спиной и я не видел ее лица.
— Прости меня, милая…
Она снова всхлипнула. В этот раз уже не так сильно.
Я прижимал руку в районе ее солнечного сплетения, а ее растрепанные волосы щекотали мне нос. Я только хотел, чтобы она перестала плакать, и в то же время — чтобы продолжала, чтобы позволила выйти всему, что внутри…
Я лежал с ней в темноте, пока она не успокоилась. Дыхание стало ровным, я понял, что Лея уснула, и подумал, что мне стоит уйти и оставить ее одну. Подумал… но не сделал. Я остался еще на какое-то время рядом с ней, но в какой-то момент, должно быть, уснул. Когда я снова открыл глаза, солнечный свет проникал сквозь маленькое окно комнаты.
Лея обнимала меня, ее ноги обвивали мои, а руки лежали у меня на груди. У меня чуть не выпрыгнуло сердце. Я посмотрел, как Лея спит в моих объятиях, пробежал глазами ее спокойное лицо, круглые щеки и веснушки, появившиеся от солнца на ее вздернутом носике.
Я почувствовал дрожь в животе.
Я хотел поцеловать ее. И все. Я испугался, потому что это не имело ничего общего с желанием. Я представил, как делаю это. Наклоняюсь и трогаю ее губы своими, облизываю их языком медленно, чувствую их вкус…
Лея зашевелилась беспокойно, заморгала и открыла глаза. Она не отодвинулась, только задрала подбородок и посмотрела на меня. Я задержал дыхание.
— Скажи, что не ненавидишь меня.
— Я тебя не ненавижу, Аксель.
Я поцеловал ее в лоб, и мы лежали обнявшись, молча в тишине утра. Лея положила голову мне на грудь, я перебирал пальцами ее волосы и пытался сохранить контроль.
72 Лея
Тогда был солнечный день, несмотря на редкие облака. Я знаю, потому что по пути в Брисбен я прилипла лбом к окну на заднем сиденье машины и думала о том, какой красивый кобальтовый цвет неба. Я мысленно подбирала краски, чтобы передать его тональность…
— Нервничаешь, милая?
— Ну так… — Я поднесла руки к шее, снова осознала, что забыла наушники дома, и спустилась пальцами по ремню безопасности. — Пап, можешь
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
