Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
Я минутку понаблюдал за ней, а потом нажал на клаксон. Она повернулась, когда я снова погудел, и, увидев меня, улыбнулась. Широкой улыбкой, одной из тех, что освещали раньше ее лицо, а сейчас наполняли мою грудь странным и непонятным чувством.
— Ты хорошо провела время? — спросил я, когда Лея села в машину.
— Да, фисташковое мороженое — моя страсть.
— Подумай, чем займешься в эти выходные.
— Мм, планы? Думаю, тем же, чем и всегда. Утром — море, днем — сиеста. Да, было бы здорово, мы никогда не спим днем. Хочу порисовать вечером под музыку на террасе и отдохнуть перед экзаменом в понедельник. Что думаешь?
Этот план показался мне, черт возьми, самым потрясающим в мире.
— Отлично. Тогда так и сделаем.
70 Лея
Солнечные зайчики слепили меня, и мне пришлось поднести руку ко лбу, чтобы увидеть, как Аксель катался на волнах, спускался по ним, а затем оставил одну из них позади и упал с доски. Несколько секунд спустя он выплыл и лег на спину на воду с закрытыми глазами. Я смотрела на него, и у меня теплело на душе. Аксель посреди моря в нежном свете восходящего солнца. Он так хорошо вписывался в этот пейзаж. Как будто был создан для него: это место, дом, дикая растительность вокруг пляжа…
Я подплыла к нему на доске для серфинга.
— Что ты делаешь? — спросила я.
— Ничего, просто… не думаю.
— И как это сделать?
— Брось доску и плыви сюда.
Я подплыла к Акселю. Слишком близко. Гораздо ближе, чем мы были друг к другу на той неделе, когда он избегал меня, а я мирилась с этим, чтобы не лишать его свободы. Капли воды блестели на его ресницах и полуоткрытых влажных губах.
— Давай, ложись, притворись мертвой.
Я послушалась и легла на воду перед ним. Ни облачка на ярко-синем небе.
— Думай только о том, что тебя окружает: о море, о моем голосе, о воде… Закрой глаза, Лея.
Так я и сделала. Я почувствовала себя легкой, невесомой.
Я почувствовала спокойствие, бесстрашие…
Как минимум до тех пор, пока Аксель до меня не дотронулся. Тогда я вздрогнула, потеряла концентрацию и забарахталась в воде. Легкое прикосновение к щеке, но без причины, неожиданное.
Аксель глубоко вздохнул.
— Давай домой?
Я кивнула.
Больше в тот день мы ничего особенного не делали. Я немного поспала днем после еды в гамаке и проснулась от настойчивого мяуканья кошки: она сидела на деревянном полу и не отводила от меня взгляда. Я встала, зевая, и пошла посмотреть еду. А потом смотрела, как она все съела, вылизалась и ушла в сторону кустов вокруг дома Акселя.
Я вытащила на террасу вещи и достала краски. Черный тюбик, серый, белый. И красный.
Аксель проснулся спустя какое-то время, когда я уже погрузилась в рисование. Он немного посидел рядом с сигаретой в руках и зевая, его волосы были взъерошены, а на щеке остались следы от простыни. Мне захотелось поцеловать его прямо тут, стереть эти следы губами, а затем… затем я отвела взгляд, потому что Аксель говорил, что такого не будет, и я понимала, но с каждым разом мне было все страшнее совершить какую-нибудь глупость, потому что я хотела… хотела его.
— Что рисуешь? — Он затянулся.
— Еще не знаю.
— Как такое возможно?
— Потому что я просто… просто отдаюсь процессу.
— Я не понимаю, — сказал он, рассматривая бессмысленные линии, которые я медленно выводила, просто думая о том, как приятно рисовать, смешивать краску, чувствовать ее. Он расстроенно скрестил руки на груди. — Как ты это делаешь, Лея?
— Это абстракция. Нет никакого секрета.
Аксель потер подбородок, и впервые в жизни, казалось, ему не нравилось то, что он видел. Но я думаю, дело не в картине, а в его внутреннем блоке, невозможности понять самого себя. Я еще немного порисовала без ограничений и целей, просто наслаждаясь вечером и темнеющим ночным небом. Когда застрекотали сверчки, я вымыла кисти и пошла помогать Акселю с ужином.
Мы готовили его вместе. Пирог из картошки, сои и сыра в духовке, одно из любимых блюд Акселя. Мы ели его в тишине за столом в форме доски для серфинга в гостиной, время от времени болтая о пустяках — например, что кошка заходила этим вечером или что нужно на этой неделе съездить за покупками.
Я убрала тарелки, пока Аксель заваривал чай.
В ту ночь Аксель не пошел на террасу, как обычно, а сел на пол перед проигрывателем и достал кучу виниловых пластинок. Я села рядом с ним со скрещенными ногами, босиком.
Он отложил пару дисков и улыбнулся.
— Это лучшая обложка в мире.
Он поднял ее, и я сглотнула слюну при виде цветной картинки — четыре участника группы рядом с желтым названием: The Beatles. Yellow Submarine.
Аксель поставил пластинку, и зазвучал наивный ритм, голос среди звука волн, а Аксель задвигал пальцами в такт. Он весело улыбнулся во время припева, не понимая, что для меня значит песня, что каждое «мы все живем на желтой подводной лодке» означало «я тебя люблю», застрявшее у меня в горле.
Сердце выпрыгивало из груди, но я не удержалась от смеха, когда Аксель лег на пол и начал подпевать.
— Ты ужасно поешь, Аксель.
Все еще улыбаясь, я легла рядом с ним. Он повернул ко мне голову. Мы были так близко, что меня щекотало его дыхание. Его взгляд спустился до моих губ и задержался там на несколько напряженных секунд. Он резко сел и снова стал рыться в виниловых пластинках, а затем мне показал одну.
— Abbey Road? — предложил он.
— Нет! Эту нет. Просто…
— Давай, это моя любимая.
Я еще раз посмотрела на легендарную обложку, на которой Beatles идут по пешеходному переходу. Я тоже обожала этот альбом, но песня номер семь… я не слушала ее с тех пор и не хотела, всегда ее пролистывала, всегда. В конце концов я
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
