— Вот как… — с горечью протянул я.
Высшее образование, всё-таки, здесь имелось, правда, доступ к нему получал далеко не всякий желающий.
— Один-два из сотни, — сообщил Калистратис, — но перспективы такое ученичество открывает, конечно, совершенно иные. Я молодой был, дурак. Нет бы сидеть, особо не высовываясь, да повышать свой уровень. Глядишь, сейчас бы уже на архимага мог замахнуться. Но когда я стал магистром, самым молодым, в своём поколении, замечу, как раз началась очередная война с Алали и Итонией. И я добровольцем ушел туда. Молодой был, что сказать. Хотелось приключений и воинской славы. Я, собственно, там от понтийских солдат о Воине и узнал и загорелся стать его адептом. Ну а потом, дорога обратно мне была уже закрыта. Вот так я и осел в академии.
— То есть, — резюмировал я, — мерило дальнейшего развития, у нас личная магическая сила?
— Конечно, — кивнул маг, — смысл заниматься с слабосилками.
— Смысл есть, — хмуро ответил я, — потому что интеллект и магическая сила между собой никак не коррелируют. Гении могут найтись среди любых магов.
— Что ж, — вздохнул маг, вставая, — у вас есть шанс это доказать. Правда, ярмо вы на себя навесили… Непонятно только, когда теперь книги писать начнёте, а ведь у вас талант, талант.
Неодобрительно качая головой и что-то ещё бурча себе под нос, Калистратис удалился.
Резон в его словах был, но я не собирался сдаваться. Просто потому, что точно знал, что я прав. Шансы надо давать всем. Пускай не все их реализуют, но у них, по крайней мере, будет такая возможность. Реализовать себя так, как им на самом деле хочется. За это, пожалуй, стоило побороться.
Глава 20
Распахнув дверь аудитории, я ворвался внутрь подобно урагану, в развевающейся за спиной мантии, неудержимый как поток, неотвратимый как Армагеддон. Стремительно подбежал к кафедре и грохнув об неё учебник, развернулся к застывшим соляными столбами студентам. Хищно улыбнулся.
— Ну что, не ждали?! Думали всё, кончился Чёрный плащ?! Комиссии обрадовались. Ручки уже потирали? Думали снимут меня?! А вот вам! Во! — сложив из пальцев кукиш, я принялся тыкать им в пригибающихся и прячущихся под парты первокурсников.
— Никуда вы от меня не денетесь. Теперь мы будем заниматься ещё больше! — я демонически расхохотался, — Я ваш самый страшный сон, я ужас летящий на крыльях ночи, я Чёрный пла…
И тут я проснулся.
Когда понял, что это был сон, даже немного пожалел, что это было не в реальности. Иногда хотелось как-нибудь вот так, чтобы боялись и пикнуть не смели. Но тут я себя остановил, потому что прошлого Вольдемара они и так боялись, и когда на этот страх наложилось и моё желание дать углубленное понимание предмета, то они и побежали жаловаться. Не бойся они так, думаю, наоборот, скорее бы поняли и приняли новую методику. Нет, страх, это не наш метод. Уважение к преподавателю должно быть, конечно, но не таким путём.
Выйдя пораньше, пока ещё большинство горожан не высыпало на городские улочки, заполняя их шумом и суетой, я шёл щурясь от ещё не успевшего высоко подняться солнца, и вновь и вновь обдумывал произошедшую ситуацию, особенно сильно и усердно я думал, с чего оплатить штраф. Нет бы дисциплинаркой ограничиться, но гадский чинуша решил забрать у меня те крохи жалования, что ещё оставались. И вопрос, где достать денег, становился всё острее. Правду говорят, тяжело быть альтруистом, когда на еду не хватает.
Тут сзади послышался звонкий перестук подков по булыжнику и гулкие удары подпрыгивающих колёс. И через пару десятков секунд меня нагнал знакомый экипаж с графским гербом на боковой дверце.
— Графиня Честер, — с улыбкой кивнул я, выглянувшей из экипажа женщине.
— Вольдемар, не стойте, садитесь, — поманила меня она.
И я, решительно забрался внутрь не в силах отказать, да и, если начистоту, не имея никакого желания отказывать графине.
— И снова мы вдвоём в карете, — произнёс я, продолжая улыбаться, — только в этот раз на мне есть одежда.
— В этот раз я вдвойне сожалею, что она на вас есть, — с лёгким намёком ответила та.
Коралловые пухлые губы её были чуть приоткрыты, глаза поблёскивали, а высокая грудь в глубоком декольте соблазнительно вздымалась.
“Роковая женщина, красивая, опасная и властная”, — напомнил я себе.
Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понимать что она хочет, да она, в общем-то этого и не скрывала. Но я слишком хорошо представлял себе, как и чем это окажется в итоге.
— Злотана, вы очень красивая женщина и, действительно мне нравитесь, — я чуть наклонился к ней, глядя в тёмные омуты глаз, и аккуратно взял её ладонь в свои руки, — но есть то, что я позволить себе не могу.
— Почему? — чуть дрожащим от волнения голосом, спросила она, пытливо взглядываясь в меня, — даже если это всего лишь мимолётная близость?
— Одной только близости будет не достаточно, — печально улыбнулся я, переходя на “ты”, — тебе буду нужен весь я, и душой и телом. Ты не из тех, кто будет довольствоваться малым, а большего я дать просто не могу. Я в этой жизни больше всего ценю свободу и никакая клетка, даже выкованная из золота, не сделает меня счастливым.
— Вольдемар! — женщина резко толкнула меня к стенке кареты, нависла, почти уткнувшись декольте в лицо.
Ладони её лежали на моих плечах, колено упиралось в бедро, учащённое дыхание шевелило волосы на макушке. Наклонившись, она прошептала мне на ухо:
— Я знаю, что у тебя долг перед Академией, штраф и ты совсем не богат. Я могу погасить их за тебя, только скажи да.
— Прости, Злотана, я не могу.
Сев обратно, она закусила губу, затем, произнесла:
— Ты обещал услугу взамен.
— Я держу своё слово, — кивнул я.
— А если я попрошу как услугу близость?
— Я сделаю это, — снова кивнул я.
— Холодно и отстранённо? — лёгкая саркастическая улыбка проявилась на губах женщины.
— Нет, почему, — я был максимально серьёзен, — я буду любить тебя со всей страстью на какую способен, от заката и до рассвета. Но это будет единственная ночь, после которой мы больше не встретимся никогда.
— Не знаю, что ранит меня больше, твой отказ или твоё такое согласие, — прошептала графиня, затем, снова подавшись вперёд, запечатлела на моих губах жаркий поцелуй.
Блестя глазами, отстранившись, сообщила:
— Мне слишком приятно твоё общество, и наши милые беседы, чтобы отказываться от них даже ради такой ночи.
— Я рад, что ты сделала такой выбор Злотана, мне бы тоже не хотелось лишить себя удовольствия от наших встреч, — склонил голову я.
Тут карета остановилась и, выглянув в окно, я увидел, что до Академии осталось каких-то полквартала.
