А потом наступила неестественная тишина, нарушаемая лишь стуком сердца Инфиона и учащённым дыханием Ромио. Объяснение такой аномалии было лишь одно — храп прекратился.
— Только не сейчас…
Солия перевернулась и свесила одну руку с кровати, прямо перед носом волшебника, превратив простой поиск ящика в миссию, похлеще обезвреживания бомбы.
Храп возобновился с новой, двукратной силой. Любой камертон рядом со спящей Солией раскололся бы вдребезги.
Инфион взял себя в руки и возобновил поиски ящика, в этот раз — более успешные. Волшебник нащупал ручку и потянул на себя.
Но неуклюжесть снова подвела его — как обычно, она вернулась в самый неподходящий момент.
Работник Бурта не рассчитал силы — ящик уж слишком хорошо скользил и вылетел стрелой, ударив по руке спящей хозяйки дома. Инфион съежился, приготовившись к грядущий лавине.
Солия привстала на кровати, потерла ушибленную руку, даже не открывая глаз, и тут же провалилась в сон. Спала она в ночной рубашке, которая скрывала все, что нужно, и даже больше. Иными словами, полностью покрывало тело — получше хиджаба. Хозяйка дома вновь нырнула под одеяло, захрапев.
Волшебник глубоко выдохнул. Хотя бы сейчас его неуклюжесть никого не погубила — фортуна все-таки смиловалась над работником Бурта, повернув свое колесо светлой стороной. Удача была похожа на бесконечно улетающую из-под носа тропическую бабочку, а Инфион ловил ее большим сачком. И каждый раз сачок оказывался дырявым, благодаря чему насекомое вновь улетало, еще и показывая язык (насколько в реалиях данного инсектоида это возможно).
Ночное одеяние Солии словно вывело Ромио из транса. Он нагнулся к волшебнику и спросил:
— Ты что, нашел? Помочь?
— О, спасибо, очень мило с твоей стороны. — Но я, вроде как, уже.
Инфион засунул руку в ящик — и почувствовал холодное золото философов.
— Все, отступать некуда. Не могу поверить, что делаю это… — беловолосый волшебник в синей жилетке аккуратно зазвенел монетами. — Ромио, нам определенно нужны твои карманы.
Лоли переминалась с ноги на ногу, чуть подмерзая без пальто. Ночь наконец-то спустилась и привела на вечеринку старого друга — туман. Теперь при вдохе, помимо ночной свежести в нос запускал свои щупальца и он, немного щекоча — ощущение не из приятных, только если ваши вкусы не весьма специфичны.
Восхищение от горящих черным фонарей сменилось испугом — темные пятная на фоне темноты, каким-то образом освещающие его. Как говорится, если долго смотреть в бездну, то бездна начинает смотреть в тебя — в данном случае, черные пятна фонарей начинали врезаться в сознание, прибавляя к внешнему холодку еще и внутренний.
Лолли посмотрела на висящую из окна веревку, мысленно укорив себя за данное на использование нового пальто разрешения, и продолжила ждать, периодически бегая глазами вокруг, очень надеясь, что Платз потерял их как минимум минут на двадцать.
И какой-то частью мозга, отвечающий за соединения интуиции, логики и оккультных знаний, девушка чувствовала, что за ней наблюдают. Третий глаз не обязательно раскрывается видимым образом, и не обязательно — на лбу.
В ночной тишине раздался легкий, приглушенный грохот, вылетевший из окна. Туман подхватил его и, будто глушитель в руках наемного убийцы, притушил звук.
— Так, началось, — протянула Лолли и отвела глаза от черного фонаря.
Зверь всегда поджидает свою добычу, выжидая нужного момента для нападения. Нервно дыша, с раскрытыми глазами и выпущенными когтями он смотрит, замерев, оценивает ситуации из своего укрытия, готовый накинуться в любой момент. И нет ситуации лучше, чем разделившееся стадо, чем герои ужастика, которые по как-то неведомой самим себе причине решили разойтись в старом, кишащем вурдалаками особняке, обрекши себя на жуткую смерть, а зрителя — на учащённое биение сердца, скачки адреналина и ночные кошмары, врезающиеся в мозг сверлом.
Платз не был зверем — но состояние испытывал примерно такое же. Когти ему надежно заменял спрятанный в трости клинок.
«Как бы мэр» притаился за углом, наблюдая за одиноко стоявшей Лолли. И что же ему делать? Дождаться возвращение двух остальных, получив максимальное удовольствие, прихлопнув всех разом — теперь-то они уж точно не убегут… Или все-таки совершить удар сейчас, а потом покончить с двумя, ничего не подозревающими, оставшимися? Конечно же, второй выбор был рациональнее, но первый так и манил количеством получаемого удовольствия.
Жажда крови стремительно росла — как сахар в крови диабетика, нарушившего запрет врача и все-таки слопавшего (не без удовольствия) шоколадку. Внутреннему зверю, жившему еще с первобытных времен, нужно было насытиться — неудача с кончиной мэра Бурббона так ударила по этой твари, живущий в каждом, что она хотела получить от следующего преступления максимальное удовольствие. Но зверь Платза был маленьким — размером, наверное, с феечку, — и именно по этой причине разум все же брал верх над желанием этого метафорического порождения преисподней.
Один ученый когда-то высказался, что в теле человека живут бесы, миниатюрные гномики и прочие жители волшебной страны, которые отвечают и за функционирование организма, и за эмоции. Из него мог бы выйти прекрасный поэт — метафорически эти образы потрясающи, — но вот только теория, выданная за научную (да даже псевдонаучную), потерпела крах. Зато теперь мы наверняка знаем, что внутри живут и прекрасно себя чувствуют паразиты — черви и прочие прелести. Но отвечают они только за свое удовольствие и пару-тройку болезней.
Платз наконец-то решился и сделал шаг — словно каменная горгулья наконец-то шевельнулась. Но ночная темнота — лучший камуфляж, даже если кто-то носит золотистый костюм в фиолетовый горошек.
Карманы Ромио были забиты золотыми философами донельзя — больше сокровищ поместилось бы разве что в широких штанах Алибабы, не устоявшего перед соблазном заваленной всякой всячиной пещеры.
Инфион вытер пот со лба. Да уж, окажись рядом Фуст — он бы просто визжал от счастья при обнаружении этого клада под кроватью. Видимо, все, кто в детстве боялись монстров под кроватью, в зрелом возрасте решили превратить это злополучное пространство в сокровищницу — чтобы подсластить детские воспоминания.
Наконец-то разогнувшись и сладко потянувшись — максимально аккуратно, — волшебник посмотрел на спящую Солию. Ту, похоже, во время пребывания в царстве Морфея и других богов, властвующих над сновидениями, не беспокоило вообще ничего — хоть зажигай лампы и направляй в лицо.
В общем, операция «Грабеж и другие приключения Инфиона в процессе» закончилась вполне успешно.
— Отлично, — улыбнулся Ромио, похлопав себя по карманам. Те были похоже на набитые орехами щеки бурундука.
— Осталось только без особых приключений спуститься вниз, и все, — вздохнул Инфион.
Последняя часть любого плана, действа, приключения — самая важная, ведь дела имеют свойства идти хорошо вплоть до последнего момента. Потом все летит в тартарары.
