Шейх, выдержав паузу, медленно поднял руку, и люди замолкли. В образовавшейся звенящей тишине он услышал свое слабое болезненное дыхание. Исин откашлялся, опасаясь, что не сможет докричаться до огромной толпы. Слабый голос старца обычно был плохо слышен даже в маленькой комнате, но он собрался с силами:
– Ассалам алейкум! – вся мощь и сила его духа вырвались наружу. Голос шейха пронесся над площадью. – Мой народ! Сегодня мы провожаем в последний путь своего самого лучшего сына, человека, который посвятил свою жизнь служению Палестине, каждому ее жителю, сжигая всего себя во имя народа. Мы потеряли героя, того, кто вел борьбу с оккупантами, защищая нашу землю от врага! Подлый удар исподтишка унес на небеса нашего лучшего товарища! Аллах примет его душу, распахнув врата рая для него! Но это не значит, что мы простим евреев за хладнокровное убийство палестинцев. Они пришли в нашу родную Палестину как полчища захватчиков, как страшная сила, которая хочет, чтобы наши города и деревни были отданы им.
Толпа зашумела, послышались гневные выкрики:
– Не дадим! Уничтожим израильтян!
Шейх продолжил:
– Мы потеряли друга! Мы потеряли нашего заступника! Но его дух живет в каждом из нас. И проклятым оккупантам не жить на этом свете, потому что мы не отдадим им больше ни клочка своей земли. Мы продолжим бороться с ними до последней капли крови, до тех пор, пока не скинем всех евреев в море. Там их место. Путь уезжают в свою Европу, Америку, туда, откуда приехали.
Толпа взревела:
– Долой оккупантов!
Тело бережно возложили на грузовик. Исин наклонился к своему другу и дотронулся пальцем до его лба: «Спи, мой друг, спокойным сном! Твое дело будет продолжено. За твою смерть они заплатят сполна. Я сделаю все, чтобы отомстить за тебя».
Телохранители сняли старика с грузовика и перенесли в микроавтобус. Охрана быстро организовала живой коридор в толпе, по которому шейх проехал в переулок и там скрылся в небольших улочках, а нескончаемая похоронная процессия двинулась дальше, в один голос скандируя: «Смерть оккупантам!» Дети вскинули автоматы вверх и с ненавистью прокричали: «Смерть!»
***
– Мне нужно к шейху! – Шараф стоял перед Саидом, настойчиво требуя встречи со старцем.
– Сколько можно говорить, что святейшество сейчас работает и не принимает никого! – телохранитель перегородил путь неприятному типу из контрразведки.
Бывший агент «Стази» вызывал в нем непонятное чувство омерзения. Маленькие маслянистые глаза, тонкие губы, искривленные в надменной усмешке, и само выражение лица, больше похожее на морду острожной, но безостановочно вынюхивающей повсюду врагов крысы.
– Мне нужно к шейху! Это очень важно! – Шараф эль-Дин начинал нервничать. – У меня срочное сообщение!
– Святейшество занят, сколько можно повторять, – Саид гранитной скалой стоял перед комнатой, в которой отдыхал Исин.
– Да что это у нас здесь творится? Охранник будет мне указывать, что делать? И решать за руководителя, кого и когда к нему допускать? Быстро отведи меня к шейху! – начальник контрразведки попробовал применить угрожающую тактику жесткого напора, но Саид огромными ручищами поднял настырного посетителя и не спеша направился к выходу.
– Да кто ты такой?! Как ты смеешь так поступать со мной? Убери руки от меня, пес цепной! – Шараф закричал во все горло, жутко испугавшись телохранителя, ему даже показалось, что наглый охранник сейчас сломает ему своими железными руками все ребра.
Когда Саид, не обращая внимания на вопли начальника контрразведки, с равнодушным выражением на лице тащил его к выходу, дверь в комнату отворилась и на пороге появился Исин в инвалидной коляске. Он с недоумением смотрел на телохранителя и человека, которого тот тащил на вытянутых руках во двор.
– Саид, что здесь происходит?
– Святейшество, скажите своему охраннику, чтобы отпустил меня! – умоляюще провизжал с выпученными от страха глазами бывший сотрудник «Стази».
– Отпусти его, – обратился Исин к телохранителю.
– Как скажете, – виновато улыбнувшись, Саид поставил Шарафа на пол и отошел в сторону.
– Что вы хотели? – старец пытался разглядеть гостя, но потом узнал его по голосу. – А, это вы, эль-Дин. У вас ко мне дело?
– Да, святейшество.
– Что же, проходите, – шейх жестом пригласил гостя к себе.
Контрразведчик поправил одежду и, гневно окинув злым взглядом охранника, прошел в комнату, Саид последовал за ним.
– Святейшество, мне нужно поговорить с вами один на один. Пусть этот грубиян покинет помещение.
Исин посмотрел на гостя, затем перевел взгляд на телохранителя.
– У меня исключительно конфиденциальная информация, – почти шепотом проговорил начальник контрразведки.
– Ну что ж, если все так секретно… – шейх кивком попросил Саида покинуть комнату. Дверь закрылась. – Так что же вы мне хотели рассказать, уважаемый Шараф?
– Святейшество, в наших рядах завелся шпион.
– Шпион? Для меня это не новость. Израильтяне постоянно окружают своими людьми всех, кто борется против них.
– Но святейшество, сейчас у меня есть серьезные доводы в пользу того, что у «Моссада» есть свой человек внутри руководства «Хамама».
– Вы опять пришли поливать грязью сына моего лучшего друга? – шейх с неприятием посмотрел на гостя. – Он не может быть предателем.
– Но почему вы так уверены в Амире? На вашем месте я бы не доверял здесь никому. Это правила конспирации и выживания. Святейшество, на вас охотятся самые опасные враги, которые не остановятся ни перед чем.
– Шараф, Шараф! Моя жизнь не в руках израильтян, здесь они сильно ошибаются. Все в этом мире определяет только Всевышний. Мой век здесь недолог, и смерть – это всего лишь новый этап в вечном бессмертии. Я и с небес буду вести войну с врагом.
– Послушайте меня, святейшество! Я утверждаю, что Амир причастен к гибели своего отца.
– Почему вы так считаете? – старец задумался.
– У меня есть свой человек в «Моссаде», он за большие деньги сливает мне кое-какую информацию. Так вон он утверждает, что в вашем окружении действует их агент под кличкой Зеленый принц. В ваше узкое окружение входил Рахим Вазари. Сначала я подозревал в работе на «Моссад» его.
– Да вы что, Шараф! – Исин недобро посмотрел на контрразведчика. – Подозревайте кого угодно, но только не самого мужественного и преданного нашему делу человека. Если бы вы побывали в застенках у израильтян, сломались бы обязательно, а он выстоял. Мы все его уважали в тюрьме за стойкость.
– Ладно, я признаю, что здесь был не прав. Но в ваше окружение, как я сказал, входит очень ограниченный круг людей, в том числе Рахим Вазари и его сын, который стал тенью отца. В тот злополучный день Амир должен был ехать вместе с ним на встречу, но по странному стечению обстоятельств в самый последний момент отправился в другой город, не предупредив никого. Через час машина Вазари попала под удар. К тому же все люди, которые раньше общались с нашим уважаемым Рахимом, а значит, и с его сыном, гибли при весьма странных обстоятельствах. Амир не просто сын руководителя нашего военного крыла, он стал его правой рукой, и это меня пугало. Я установил за ним слежку.
