— Представилась матерью Тол'чака, — пожал плечами Крал.
Могвид нахмурился и посмотрел на незнакомку.
— Но она не си'лура, — пробормотал он. — Ее глаза…
Он ткнул в свои вертикальные зрачки. Всякий, кто встречался с существами Западных Пределов, отличал оборотней по янтарным кошачьим глазам, остававшимся неизменными в любой форме. А у этой женщины они совершенно обычные.
Должно быть, Мисилл услышала его слова.
— Нет, я си'лура. Точнее, была. С тех пор я изменилась, осталась человеком.
Теперь во взгляде Могвида мешались удивление и отвращение.
— Ты утратила способность к перевоплощению? Добровольно?
— Нет времени на пустые разговоры, — пренебрежительно отмахнулась женщина. — Это длинная история, а Элене, как ты сам только что заметил, грозит опасность. Во всяком случае, здесь, в Тенистом Потоке. Отведи меня к девочке.
Слова Мисилл заставили всех остальных опомниться.
— Она права, — сказал Крал, увлекая всех за собой в небольшой альков за сценой, — Идемте.
Он шел, размышляя о навалившихся неожиданностях. Сначала появилась женщина-воин и назвалась матерью Тол'чака, а теперь что-то случилось с Эленой. Связаны ли эти события?
Как только они вошли, Крал заметил Мерика и Фардейла, стоявших рядом с Эр'рилом возле фургона. Элена сидела на ступеньках и показывала им что-то зажатое в левой руке.
Крал кашлянул, и все трое обернулись. Эр'рил увидел незнакомку и помрачнел, готовясь разразиться гневной тирадой.
Но Элена заговорила первой. Ее глаза широко раскрылись от удивления и радости.
— Тетя Мисилл?
Девушка вскочила на ноги, подбежала к женщине и обняла ее; по щекам покатились слезы, и она спрятала лицо на груди Мисилл.
— Не могу поверить, что ты здесь. — Элена разрыдалась и прижалась к Мисилл еще сильнее. — Ты отыскала меня!
Та нежно обняла Элену.
— Девочка, как ты выросла.
— Кто эта женщина? — мрачно спросил Эр'рил.
Мисилл ответила, продолжая улыбаться Элене:
— На самом деле я ей не тетя, но Фила и я в некотором смысле сестры.
Наступило долгое молчание, которое прервал Крал:
— Так ты знакома с тетей Элены?
— Да, именно она нашла и выходила меня после того, как я прошла через Врата Духов.
— Ах, вот оно как… — ахнул горец, осознав вдруг, сколь удивительным образом переплетены судьбы путников.
— Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? — разозлился Эр'рил.
Ответа не последовало.
— Это еще что? — встревожилась Мисилл, взяв Элену за левое запястье.
Крал наклонился поближе: ладонь девушки опутывали невиданные зеленые растения. Казалось, крошечные, в налете плесени, листики растут прямо из кожи.
— И никак не отодрать, — пожаловалась Элена, тщетно дергая за побег.
Мисилл опустилась на одно колено, чтобы со всех сторон изучить обезображенную руку.
— А тебе больно? — нахмурившись, спросила она.
— Нет, но как-то жмет.
— Хм… — Мисилл растерла листик и принюхалась.
К ним вплотную подошел Эр'рил. Он все еще не доверял незнакомке.
— Можешь что-нибудь сказать? — спросил он.
— Болотный мох, — ответила женщина, ощупав другой стебель. — И он врастает в кожу.
— Что за чертовщина?
Эр'рил дернул девушку к себе, но та высвободилась. Мисилл встала и тщательно вытерла испачканные пальцы.
— Элена зачарована.
ГЛАВА 15
Микоф и Риман смотрели на доску для игры в тай'мен, обдумывая ходы. Костяные и нефритовые фигурки боролись за пространство на потертом деревянном поле. Противники, одетые в клетчатые зеленые рубашки из шелка, красные шерстяные куртки и черные туфли с кисточками, наклонились вперед. Их сходство бросалось в глаза, но даже для двойняшек они были поразительно похожи. В то время как большинство близнецов имели незначительные различия, маленькие несовершенства, позволявшие их разделять, эти были одинаковы как две капли воды. Будто великий мастер вырезал братьев из одного материала, точно фигурки для тай'мена. Их женственные лица, словно выточенные из слоновой кости, изящные, бледные и хрупкие, казалось, принадлежат статуям, а не живым людям.
Левый уголок рта Микофа едва заметно скользнул вверх.
— Ты принял решение, брат? — спросил Риман, заметив реакцию соперника: тот всегда был слишком эмоционален в игре.
Микоф уловил насмешку во взгляде брата — еще бы, противник утратил контроль над собой. Его губы приняли обычное выражение.
— Извини, — сказал он и протянул руку, чтобы сделать ход.
Он поставил свою фигуру на скакуна Римана.
— И этого я ждал полдня?
— Я оседлал твоего скакуна, — ответил Микоф. — Еще три хода, и замок будет взят.
Риман посмотрел на доску — неужто брат спятил? — и тут заметил ловушку. Теперь его брови поползли вверх в удивлении.
Микоф наслаждался реакцией обычно невозмутимого соперника, и, когда тот повалил пальцем свой замок, признавая поражение, возликовал, однако внешне остался спокоен: губы не дрогнули, ресницы не шелохнулись. Он не станет омрачать радость момента глупой улыбкой. Микоф перехватил взгляд Римана, изучавшего его из-под белой челки.
— Ты в отличной форме, брат, — наконец признал тот, откидывая холеной кистью волосы с покрасневших глаз.
— Еще партию?
— Вечер близится, скоро Стая выйдет на охоту. Давай отложим до утра.
В знак приятия доводов брата Микоф слегка склонил голову.
— Прекрати поддакивать! — проворчал Риман, и на его бледных щеках проступили красные пятна.
Микоф не подозревал, что поражение настолько огорчило брата.
— Я лишь согласился с тобой: в самом деле, сходит ночь, а Стая жаждет крови.
Твердость в интонации брата успокоила Римана, цвет лица снова выровнялся.
— Тогда лучше спуститься в подвал.
Юноша встал, стараясь не смотреть на доску, напоминавшую о поражении, и это не укрылось от внимания Микофа. Он пошел к двери следом и на пороге коснулся тыльной стороной ладони рукава брата. Риман принял этот утешительный сдержанный жест.
— Спасибо, — проговорил он, едва шевеля губами. — Полагаю, сегодняшняя напряженная игра несколько вскружила головы нам обоим.
— Несомненно, это была лучшая схватка.
Они вышли вместе, две точеные фигурки в дорогих одеждах. Ноги в легких туфлях бесшумно скользили по тростниковым циновкам, устилавшим каменный пол залов. Слуги, опуская глаза, расступались перед повелителями Твердыни. Лишь немногие осмеливались поднимать взгляд на их бледные лица, не знавшие солнечных лучей. О близнецах ходили разные слухи, но никто не ставил под сомнение их права наследования.
