Вижу, как эти сукины дети пробираются к сейфу, попутно собирая все драгоценности с моих гостей. Крохоборы сраные! Так и будут по чужому побираться до конца жизни.
Упираю руки в пол, чтобы встать, но Аня вдруг на удивление крепко хватает меня за грудки:
— Нет, прошу тебя… Только не уходи, — ее голос дрожит, едва не срываясь.
Мой любимый голос. Что эти козлы тут устроили?!
— Ч-ч-ч… Малыш, я должен разобраться с уродами, что посмели испортить нам праздник.
— Не вздумай. Они пришли сюда по твою душу, а значит не оставят тебя в живых, — шипит она категорично. — У тебя ведь даже оружия никакого нет!
— А ну тихо там! — будто в ответ на слова Ани раздается автоматная очередь.
Выстрелы затихают, и я замечаю, как рядом Валерка, прячась за перевернутым стулом, активно жестикулирует, то крутя пальцем у виска, то показывая, что пора сваливать из центра зала, пока нас не пристрелили к херам собачим. Очевидно, он тоже не разделяет моей дурной затеи бросаться голой грудью на амбразуру.
Ну, погодите, мрази! Я до вас еще доберусь!
— Ладно, — выдыхаю я, сдаваясь. — Тогда сейчас осторожно отходим за стену. Она буквально в паре шагов. Справишься?
Аня кивает, и мы с Валеркой подхватываем ее под руки с двух сторон, помогая сесть на корточки. Оцениваю «незваных гостей» быстрым взглядом, и понимаю, что им не до нас. С сейфом, лошары, разобраться не могут. Сколько лет прошло, а они все такие же бесполезные. Цыганки на них нет!
— Пошли, — шиплю тихо.
Пропускаю Аню с Валерой вперед, закрывая спину Невелички от своего прошлого. Это не должно было коснуться ее. Только моя проблема. Ей это все незачем!
Едва оказавшись за стеной в просторном коридоре, что огибает все полукруглое здание, сталкиваемся с Костиком:
— Глеб, это че за мудозвоны? — шепчет друг.
— Эхо прошлой жизни, — отмахиваюсь я.
Раздается очередной хлопок. Не такой оглушительный, как первый, но достаточный, чтобы вновь вызвать хор криков. Выглядываю из-за стены. Все еще с сейфом возятся. Это хорошо. Значит, есть время подумать.
Невеличка совсем притихла, но я чувствую, как ее трясет, а потому сжимаю пальчики в своей ладони теснее.
Не могу быть уверенным за остальных, но ее я точно спасу. Во что бы то ни стало.
Им нужен я. И брюлики. Значит, если я выйду, чтобы открыть им сейф, они заполучат все, что хотят.
— Валер, срочно отца найди, и будьте готовы валить, — выпаливаю я тихо.
И друг тут же срывается с места, будто только сейчас отойдя от шока и вспомнив, что его отец тоже был на мероприятии.
— А ты, Кость, сделай для меня одно дело… — бросаю взгляд в сторону Ани.
Друг морщится, словно от боли, явно не желая принимать мое решение, но в итоге под моим твердым взглядом все же понимающе кивает.
— Я пока отвлеку, — бормочу тихо.
Костя отходит на пару шагов, оценивая обстановку в одном из концов коридора.
Анюта ни слова не проронила. Но видимо все же заподозрив неладное, до боли вцепляется пальцами в мою руку.
Я только одного пока в своем гениальном плане не учел. Как мне отпустить ее руку?
Может это последний раз…
Тогда я благодарен судьбе, что она сделала мне напоследок такой подарок.
Бережно припираю девочку к стенке:
— А говорила, достаточно впечатлений, — усмехаюсь я в ее подрагивающие губки, стараясь звучать бодро, несмотря на образовавшийся звездец. — Я еще кое-что забыл…
Осторожно касаюсь ее губ коротким поцелуем:
— Я тоже. Люблю...
— Не говори! — прерывисто шепчет она, глотая слезы. — Не хочу ничего слышать! Просто останься со мной! Мне больше ничего не нужно…
Хмурюсь. Конечно же, она все поняла. Как иначе.
— Обещаю, я вернусь, — знаю, что, скорее всего, вру, однако мне необходимо заставить ее уйти. — Тебе надо пойти с Костиком. Это мой друг. Он позаботится о тебе…
— Умоляю, не прогоняй, — перебивает она истерично. — Позволь остаться с тобой!
— Тогда у меня ничего не выйдет, — трепетно провожу пальцами по ее мокрой от слез щечке.
И почему я раньше так не делал? Стоило бы тратить эти драгоценные дни на то, чтобы осушать ее слезы, а не становиться их причиной. Идиот.
— Ты ведь моя слабость, — беру ее лицо в ладони и снова целую побледневшие губки. — Я не смогу отбиваться, если постоянно буду думать о тебе. Понимаешь?
Роняет обреченно голову, прижимаясь ко мне всем телом. Обнимаю ее в ответ, всего на секунду прикрывая глаза, чтобы навсегда сохранить этот момент в памяти. Как вдруг оклик вынуждает вернуться в реальность:
— Золотов! — слышится голос мразоты в противоположном от того, куда пошел Костик, конце коридора, и я понимаю, что я опоздал. — Че зашухерился? Лови подгон!
Слышу звук вырванной чеки, который эхом отдается в ушах. Резко разворачиваюсь и прикрываю собой Аню. Уже в следующую секунду за моей спиной раздается взрыв...
АНЯ
Впечатываюсь в стену затылком. Из глаз искры сыплются, а во рту вкус крови. Все тело болит.
Что происходит? В ушах гул такой, словно рядом работает турбина самолета. Чувствую, что меня начинает подташнивать от страха, когда тесные объятия Глеба почему-то ослабевают.
Невольно открываю глаза.
Улыбается.
— Ты в порядке? — хрипит он сдавленно. — Моя маленькая птичка…
— Глеб. Я…
— Главное, что ты жива, — с этими словами он вдруг оседает на пол и я вместе с ним.
— Глеб, — обхватываю его лицо ладонями и наблюдаю, как неторопливо закрываются любимые глаза. — Глеб? Только не умирай…
Нет… Нет!
Сознание словно скручивает болезненный спазм, и я чувствую, что перестаю понимать, что происходит вокруг.
Не смей отключаться, идиотка! Не смей…
Я должна помочь ему!
Умоляю… Только не умирай.
ЭпилогГЛЕБ
Я обещал ей сыграть на гитаре…
Она ведь свою часть сделки выполнила. Спела для меня. Почему-то именно такое у меня было ощущение, пока она пела. Там. На сцене. Что теперь должно быть превратилась в руины.
Главное, что с моей Невеличкой все в порядке. Последнее, что я увидел, прежде чем глаза закрылись, это ее лицо. Встревоженное, конечно. Она ведь, мой ангел, с самого начала беспокоилась обо мне.
Любовь. Разве человеку вроде меня не стыдно верить в подобные сказки? Теперь уже и не знаю.