Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
10. Как уже отмечалось, не все исследователи зороастризма соглашаются с тем, что Заратустра был монотеистом: например, это отрицает Мэри Бойс в своем трехтомнике «История зороастризма» (History of Zoroastrianism, 3 vols. Leiden: Brill, 1975–1991). Противоположная точка зрения: Farhang Mehr. The Zoroastrian Tradition: An Introduction to the Ancient Wisdom of Zarathustra. Rockport, Mass.: Element, 1991.
11. Нужно также отметить, что «божественный детерминатив» – символ египетской иероглифики, указывавший на записанное имя бога и идентифицировавший его как принадлежащий богу, – никогда не использовался для имени Атона. По мнению Эхнатона, не было необходимости прямо указывать на божественность Атона, как будто он был одним богом из множества. См.: Erik Hornung. Akhenaten and the Religion of Light. David Lorton (transl.). Ithaca and London: Cornell University Press, 1999. P. 85, 199.
12. Подобные идеалы исключительности влекут за собой определенные политические и экономические последствия. Отрицание всех остальных богов ведет к «безработице» среди их жрецов и служителей и замешательству населения. Хорошо известно, что религиозные реформы Эхнатона значительно сократили власть и привилегии жречества Амона-Ра, которое в эпоху XVIII династии стало невероятно богатым. Религия Заратустры сходным образом угрожала власти и авторитету магов, заменяя всех их божеств одним богом, не нуждавшимся в мантрах и ритуалах. Неудивительно, что после смерти обоих именно жречество быстро и, в случае Египта, жестоко восстанавливало предшествующие религиозные традиции.
13. Генотеизм можно также определить как веру в единственную в конечном счете реальность, которая проявляет себя в облике множества богов и богинь, каждый из которых, будучи аватаром реальности, может быть достойным объектом почитания.
14. Термин «политикоморфизм» придумал Торкильд Якобсен, который наиболее красноречиво и описал этот процесс в Древней Месопотамии. См.: The Treasures of Darkness: A History of Mesopotamian Religion. New Haven: Yale University Press, 1976. P. 73. [Рус. изд.: Якобсен Т. Сокровища тьмы. История месопотамской религии. М.: Восточная литература, 1995.]
Согласно Якобсену, «шумеры и аккадцы изображали своих богов в человеческом облике, движимыми человеческими эмоциями и живущими в том же мире, что и люди. Почти во всех тонкостях мир богов – это отражение земных условий… Точно так же можно объяснить демократическую политическую организацию богов, явно отличающуюся от автократических земных государств, которые существовали в те исторические периоды в Месопотамии. Среди богов мы находим отражение более древних форм – отзвуки месопотамских государств былых времен».
И снова слова Якобсена: «Наш материал, судя по всему, сохраняет следы того, что доисторическая Месопотамия была демократической в политическом смысле, а не автократической, как историческая Месопотамия. Свидетельства, которыми мы обладаем, указывают на форму управления, при которой обычно решения принимал совет старейшин, но главные из них – общим собранием всех членов общины, точнее, видимо, всех взрослых свободных мужчин». См.: Thorkild Jacobsen. Primitive Democracy in Ancient Mesopotamia // Journal of Near Eastern Studies 2/3 (1943). P. 167, 172.
15. Подробнее о трансформации Мардука и метафоре бога как царя см.: Thorkild Jacobsen. The Treasures of Darkness.
16. Ассирийский бог Ашшур единственный не имел конкретной функции, власти, атрибута или даже личностной особенности. Но дело было в том, что Ашшура считали не просто богом-покровителем ассирийской столицы, носившей его имя: он сам был этим городом. Он был обожествленным городом, поэтому обладал характеристиками всех его граждан. Таким образом, когда город Ашшур примерно в XIII веке до н. э. преобразился из небольшого городка пастухов в столицу экспансионистской Ассирийской империи, трансформацию претерпел и бог Ашшур: из малопривлекательного, безликого божества он стал богом войны и властелином неба. Уилфред Ламберт пишет: «Видимо, в Южной Месопотамии не было случая, чтобы город носил имя местного бога. Единственное возможное исключение – Муру. Муру считается другим именем Адада, и город с таким названием тоже существовал. Но древние источники не именуют Адада его покровителем, так что идентичность названий может быть простым совпадением». См.: Wilfred G. Lambert. The God Aššur // Iraq 45/1 (1983). P. 82–86.
17. Ученые в основном согласны с тем, что Шива был изначально известен под именем Рудра, то есть «ревущий», а слово «шива» («благой, милостивый») использовалось в ведический период в качестве прилагательного к имени Рудры. Со временем имена стали взаимозаменяемыми, и после ведического периода Рудра и Шива используются как синонимы. Масла в огонь подливает то, что Шива известен под множеством имен, что свидетельствует о еще большем числе ассоциаций с другими божествами (Девендра, «вождь богов»; Трилокината, «властелин трех царств»; Гирнешвар, «властелин сострадания»; Махадева, «великий бог»; Махешвара, «великий властелин»; Парамешвара, «верховный властелин»). Марк Мюссе утверждает: «У Рудры не было друзей среди других богов, он предпочитал селиться в диких и страшных местах… Арии обычно оставляли дары Рудре за пределами своих сел и умоляли его оставаться подальше от них. Но, как ни странно, Рудра был и целителем… Многие ученые считают, что ведический дэв Рудра был прототипом бога, позднее ставшего известным как Шива».
Дорис Шринивасан также замечает: «Учащение появлений Рудры и расширение его зоны ответственности происходит в основном в самхитах, написанных после Ригведы. В этих текстах Рудра уже явно находится на пути к тому, чтобы стать великим богом, о котором было объявлено в шветашватара-упанишаде [т. е. Рудрой-Шивой]. В этом процессе свойства и связи Шивы перестают передавать мифические или буквальные образы. Все его черты должны обосновать теологическое утверждение об абсолютности Верховного бога. Этот бог заключает в себе все сущее, дает начало всему сущему и является Господином всего сущего… Радикальное учащение появлений Рудры и описаний его действий, таким образом, можно рассматривать как теоретические попытки определить природу всеобъемлющего Верховного бога в рамках ведической традиции». См.: Mark Muesse. The Hindu Traditions: A Concise Introduction. Minneapolis: Fortress Press, 2011. P. 47–48; Doris Srinivasan. Vedic Rudra-Śiva // Journal of the American Oriental Society 103/3 (1983). P. 544–545.
7. Бог – один
1. Ко времени вавилонского вторжения Израильское царство уже распалось надвое, причем северную часть ассирийские войска Саргона II покорили в 722–721 годах до н. э. Вследствие ассирийского кризиса грамотные северяне, возможно, отправились на юг, взяв с собой письмена и сюжеты (скорее всего, в устной форме, нежели в письменной). Если это верно, то влияние Элохиста могло начаться еще в конце VIII века до н. э. – во время глубокого кризиса северного и южного царств.
Два главных военных похода против царств, предпринятых ассирийцами (Саргоном II в 722–721 годах до н. э. и Синаххерибом в 701 году до н. э.), а также региональные стычки с соседями в Сирии, Моаве и т. д. привели в этом и последующем столетиях к появлению ряда пророков-оракулов, которые в своих книгах предпринимали попытку примирить существующее положение дел с собственным пониманием бога: появились Первая книга Исаии (юг), Амоса (север), Осии (север), Михея (юг), Наума (север), Софонии (юг), Аввакума (юг), Иисуса Навина, Судей, Самуила, все книги Царств, некоторые части Псалмов и Второзакония.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
