Из толпы выскользнула Алия, чем вызвала массу шепотков и усмешек. Девочка приблизилась к таосцу и смело взглянула в глаза Ниру. Блондин застыл, удивленный столь неожиданной смелостью одноклассницы.
— Думаешь, если портить школьную форму, исписывать стол оскорблениями, выбрасывать сумки и издеваться над другими — от этого у тебя проявится талант? — продолжила Алия. — Не хотелось бы обрезать твои детские мечты и опускать тебя с небес на землю. Но от твоих проделок ничего этого не случится! Как я уже говорила, магом ты не станешь!
Ее отчаянные слова громом повисли среди школьников. Ребята встретили новость с гоготом и воем. Теперь взгляды многих с насмешками устремились и на Нира. Парень же мигом покрылся краской и стиснул зубы.
От входа школу уже бежали учителя. Но внутри круга очевидцев ситуация лишь раскалялась.
— Смирись с этим. Как и с тем, что если хочешь быть лучшим, то достигать это придется своими силами. Без всякого сайфорса, — лицо Алии тоже раскраснелось от эмоций. Дернув головой, девушка смело двинулась дальше мимо Клауда. — И не приставай к Кьюну Ли. Он тебе, так же, как и я, ничем не поможет.
Все произошло в мгновение ока. Следующие пару секунд дали толпе с лихвой того, что все ждали. В момент, когда Алия отважно прошла мимо одноклассника, Нир сорвался и размашистым ударом ноги сбил шапку с головы девочки. Ботинок вскользь задел макушку, едва не отправив девушку на землю.
Но вместо этого через секунду на земле оказался сам обидчик. Парень даже не успел заметить, как Кьюн Ли подскочил к нему и молниеносным движением швырнул одноклассника вниз. Тяжелый удар едва не выбил дух из полукровки.
Следом несколько быстрых отточенных движений угомонили и ближайших сторонников блондина. Парни один за другим посыпались на землю, держась, кто за едва не вывихнутые пальцы, кто за нос.
Не остановившись на этом, Кьюн Ли схватил блондина за грудки и поднял к себе. Вокруг зазвучали удивленные возгласы и одобрительные вздохи. Ребята явно оказались впечатлены произошедшим.
— Еще раз хоть палец поднимешь на девушку, — прошипел таосец сопернику, забыв про осторожность, — и я по частям отправлю тебя моим родителям в консервных банках на продажу. Хочешь выразить свое недовольство — говори со мной. Но рекомендую делать это аргументировано и на словах. Ибо разговора в рукопашную ты не переживешь, это я тебе обещаю. Можешь ненавидеть меня за это.
— Хватит! Остановитесь немедленно! — в драку вмешались учителя.
Естественно, больше всего грозных и возмущенных взглядов досталось тому, кто единственный стоял над четырьмя побитыми учениками. Свидетели поспешили разбежаться по классным комнатам, восторженно обсуждая увиденное. Где-то среди ребят с полным безразличием к происходящему промелькнула Тайро.
Взгляд таосца задержался на девочке со светящимися глазами. Сбитую шапку она держала в руках. А красное лицо с капельками слез на краешках ресниц обрамляли чистейшего цвета белые волосы. Длинные прямые пряди спутанно спадали на плечи. Кончики волос были отмечены синеватым цветом. Чуть более темным, чем синева ее глаз.
Кьюн Ли без слов уставился на алинойку. Слова учителей бессмысленно тонули где-то в его сознании лишним шумом. Перед ним стояла самая странная и красивая девушка, которую он когда-либо видел.
Алинои всегда считалась самой удивительной и странной расой в мире. Повсеместно считалось, что именно среди представителей этой расы вырастают самые искусные и могучие маги. Да и в процентном соотношении среди алинойцев магов было сравнительно больше, чем, среди всех прочих рас.
И, тем не менее, даже в единственном алинойце в поместье Аджотана Сароса, Кристина не ощущала и намека на магический дар. Старший дворецкий, Артур Дарий, вполне мог бы сойти за пожилого мужчину эйра. Белый цвет его волос и аккуратной бороды походил на обычную седину.
Знал ли Аджотан о том, что не все его работники были эйрами, или Артур так же был одним из редких исключений из личных правил хозяина поместья, оставалось загадкой. Так или иначе, даже спустя день в поместье Кристина не спешила разгадывать секреты ее нового дома.
Отчасти это было объяснено, тем, что за пределами своей комнаты, юная персона не могла отойти и на шаг от Аджотана. Мастер лично провел экскурсию по всем помещениям. Полный обход завершился в одной из галерей на втором этаже. Получив возможность осмотреться самостоятельно, Кристина застыла перед одной из картин.
Ее внимательный взгляд с какой-то тревогой вгляделся в полотно. На холсте было изображено столкновение массивных рыцарей с ружьями и людей в развивающихся на ветру тканях.
— Преддверие Квинтума, — Сарос приблизился к девочке и встал рядом. — Работа сарианского художника, Тасса Кастро. Завораживает, не правда ли? У него было много работ, но большинство из них оказались уничтожены завистниками или освистаны критиками. Это единственный его шедевр, который обрел популярность.
— За что его не любили? — спросила девочка.
— Все просто. Он был магом. С древних пор многие люди боялись магов. Завидовали им. Стеснялись своей беспомощности перед ними. Даже современное общество привыкло осуждать сайфорсеров за любые их заслуги. Люди считают, что это нечестное превосходство. Впрочем, ты и сама это, наверняка, знаешь лучше меня.
— Я понимаю людей. Наверняка, будь я без дара, то так же бы завидовала кому-то и комплексовала перед сайфорсерами, — тихо произнесла девочка, не отвлекаясь от картины.
— Ох! «Комплексовала»! Какое точное определение! — восхитился мастер. — Поразительно, как точно ты представляешь суть конфликта между людьми и магами.
— Я ведь сама — сайфорсер. При том с весьма редким потенциалом, — объяснила Кристина. — В итоге мне завидовали и люди, и другие маги. И, как человек с такими способностями, я так же понимаю и то, что маги невиноваты в своих преимуществах. Как не виноваты птицы в том, что им от рождения даны крылья.
— Прекрасное сравнение! Ты очень красочно мыслишь, юная Альдер, — Сарос вновь с интересом оглядел скромный образ.
В готическом старинном платье девочка была чем-то похожа на куклу. Вымытые и расчесанные золотистые волосы теперь почти прямыми прядями с редкими завитушками украшали ее прелестное личико. Тонкую фигурку обхватывал скромный корсет, от чего девочка казалась совсем уж миниатюрной.
Хрупкость ее тельца и все время чуть встревоженный меланхоличный взгляд буквально пронизывали мастера неописуемым восторгом. После нескольких часов общения с тихой гостьей, Аджотан заметил, что может наслаждаться видом Кристины примерно так же, как видом какого-нибудь изысканного произведения искусства.
Но все эти низменные порывы были просто мимолетным наваждением по сравнению с тем удовольствием, которой мастер порой получал от простого разговора с девочкой.
— Знаешь, мне кажется, это единственное принятое обществом полотно получило успех только потому, что отражает некоторые истины, равные для всех, — продолжил Сарос. — Это картина не просто сюжет из древности, когда легендарные рыцари старой эпохи сражались с магами, что хотели уничтожить всех бездарных. Это картина демонстрирует извечное противостояние двух сил. Наука и магия. Одаренные и бездарные. Технологии и чудеса. Сюжет, абсолютный для всех эпох. Пусть Квинтум остался страшной сказкой для детей, люди продолжают бояться магов. И приучают этими сказками к страху своих детей. И, покуда в мире будут жить такие разные стороны и противоречия, не закончатся конфликты и ссоры.
