как можно дольше, иначе они начнут задаваться вопросом, как Пятнадцатый так быстро добрался до старой столицы. Короткая логическая цепочка довольно быстро приведёт к выводу, что они использовали Аркадию, а этот козырь лучше всего держать в секрете как можно дольше. В тот момент, когда Лорды поймут, что Пятнадцатый может отправиться прямо в Пустошь, даже не пересекая Благословенные Острова, они начнут принимать отчаянные меры. Слишком многие из них открыто присоединились к Дьяволисту, чтобы теперь не бояться жестокого возмездия. В этом отношении у Кэтрин была определённая репутация.
— Должна ли я подготовить для вас бумаги? — спросила Тордис.
Хакрам покачал головой. Его голые костяные пальцы сжались.
— Мне нужно провести один последний разговор сегодня вечером, — сказал он.
֎
Хакрам посещал Лауэр чаще, чем можно было представить, со времен восстания Льеса, но бывшая столица Кэллоу всё ещё была для него чужим городом. В отличие от Разбойника, который начал бы чувствовать себя как дома, стоило ему лишь пырнуть кого-то ножом в переулке где-нибудь в Калернии, Хакрам никогда не чувствовал себя здесь комфортно. Марчфорд начинал ощущаться как дом, хотя и не так же, как Пятнадцатый, но здешняя история никогда не позволяла орку чувствовать себя кем-то, кроме чужака.
Сколько сотен тысяч таких, как он, погибло, пытаясь пройти по этим улицам к Башне? Лауэр был бьющимся сердцем оккупации Праэс со времен Завоевания, но, несмотря на всё это, город всё ещё оставался кэллоу до глубины души, в отличие от других городов, где он побывал. Это не было похоже на Саммерхолм, где кэллоу прогуливались по улицам, поедая жареное мясо сонинке, а Праэс торговали на рынках со светлокожими торговцами, или даже на Марчфорд, где молодые вдовы теперь обменивались горячими взглядами с симпатичными легионерами, в то время как гоблины жульничали в кости с ветеранами в старых тавернах.
Даже Льес, в глубине юга, чувствовался… по-другому. В этом была разница, как между тагребом и сонинке: двоюродные братья, но не те, кто всегда хорошо ладили. Хакрам пришёл к выводу, что Кэллоу был не более монолитом, чем Праэс. Северные баронства к западу от Даоина были мало связаны с остальной частью королевства, занятые скотоводством и ткачеством, а широкие центральные равнины, окружающие Вейл, считали себя породой, отличной как от льесцев на юге, так и от крупных городов, граничащих с Серебряным озером.
Там были разделения, но более мелкие, чем в Пустоши. Они больше походили на Кланы, готовые ссориться между собой только до появления настоящего врага. Легионы Ужаса сами создали единство между этими старыми племенами, одно неудачное вторжение за другим.
Вдыхая зловонный городской воздух, Хакрам отбросил эти мысли и замедлил шаг, пока не оказался в центре перекрёстка. Он потянулся к своему Имени, ощущая его, словно надел доспехи и позволил их весу опуститься на плечи.
— Найди, — прошептал он про себя, и колесо завертелось.
Он выбрал проспект, к которому его подтолкнуло Имя, и пошёл вниз до следующего перекрёстка, где снова вызвал аспект. Движение было медленным, и дважды ему приходилось корректировать курс. Его цель передвигалась и заметила, что её преследуют: его уши уловили звук шагов по крышам, слишком громких, чтобы принадлежать гоблинам. Ему потребовалось половина колокола, чтобы оказаться в той части города, которую Кэтрин называла Стороной Доков, хотя формально это были несколько безымянных районов.
К тому времени, как он наконец нашёл пивную, которая, как он подозревал, была укрытием, орк уже слегка запыхался, и холодный пот стекал по его спине. Чем больше он обращался к аспекту, тем более утомительным становилось его использование. Но он был хорошо отдохнувшим и почти не нуждался во сне в последнее время. Он мог это вынести. Заведение было закрыто ставнями, но сквозь них проглядывал свет. Шаги за его спиной ускорились, и Адъютант повернулся навстречу встречающим.
Двое мужчин, кэллоу. Тот, что постарше, достал нож, тонкую маленькую штуковину, от которой орк чуть не рассмеялся.
— Пивная закрыта, — сказал тот, что помоложе.
— Не для меня, — сказал Хакрам.
— Не следовало приходить одному, — сказал тот, что постарше, — если тебе хотелось почесать языком.
Он дёрнулся в сторону Хакрама. Адъютант даже не потрудился взять свой топор в руки, он просто поймал запястье, держащее нож, слегка присев: его мышцы напряглись, когда он развернул мужчину, используя его, чтобы ударить другого кэллоу. Они вдвоём приземлились, путаясь конечностями и осыпая орка проклятиями.
— Я имел бы полное право убить их, — крикнул Хакрам в ночь.
— Оруженосец согласилась на перемирие, — ответила Вор, выходя из переулка.
— Тогда дисциплинируй своих людей, — проворчал Адъютант. — Если бы они убили легионера, последовало бы много крови.
— Я воздержалась от того, чтобы утопить ваших гоблинов в озере, когда они рыскали вокруг, — сказала коротко стриженная героиня. — Это уже свидетельствует о большой дисциплине.
Орк презрительно взглянул на двух воров, которые поспешно поднимались на ноги.
— Не пытайтесь снова ограбить персонал Легиона, — сказал он им. — Проживёте дольше.
Вор взглянула на своих людей.
— Убирайтесь, мальчики, — приказала она. — И запомните: не все орки так спокойны после того, как появляется сталь.
Хакрам даже не взглянул, как они убегают в ночь, всё его внимание было приковано к Вору.
— Поговорим, — сказал он, и это не было предложением.
— Для кучки злодеев вы слишком много болтаете, — вздохнула женщина.
Всё же она подала ему знак следовать за ней, её костяшки пальцев ударили в дверь так мимолётно, что он едва увидел. Дверь открылась, и их впустили внутрь. Это место было настоящей дырой, как и следовало из внешнего вида. Однако после нескольких лет учёбы в Военном Колледже Хакрам не был новичком, и смог заметить, что здесь его носу не приходилось иметь дело с облаками макового дыма, висящими в воздухе — неотъемлемой частью подобных мест.
Дюжина мужчин и женщин внутри, разбросанных по столам, молча наблюдали за ним, когда он последовал за Вором в тускло освещённую нишу в углу. На столе у неё уже стоял кувшин с элем, и по дороге она стащила кружку с другого столика, чтобы наполнить её. Деревянный стул заскрипел под тяжестью, когда высокий орк сел и, сделав глоток, постарался не поморщиться. С таким же успехом в эле могла бы плавать крыса. Она же не могла пить то же самое, не так ли?
— Мёртвая Рука, — произнесла Вор. — У тебя появилось замысловатое прозвище.
