Несмотря накрайнее смущение и растерянность, Джеймс все-таки извинился перед дамой,пробормотав что-то себе под нос, и предложил ей свой носовой платок.Рассерженная дама назвала его «неуклюжим ослом» и, махнув рукой, дала емупонять, что не нуждается в его помощи и просит его удалиться.
Джеймс срадостью подчинился этому приказу. Он ретировался в безопасное место,присоединившись к лорду Димхерсту и его друзьям-банкирам. Джентльмены велимежду собой оживленную беседу. Однако Джеймс не стал прислушиваться к их разговору.Укрывшись в мужском обществе, он наблюдал за Кэролайн. Джеймс увидел, как к нейподошел высокий и весьма привлекательный мужчина. Это был лорд Вомсли.Поклонившись Кэролайн, он поцеловал ее руку. «Похоже, он приглашает ее натанец», — подумал Джеймс. Вскоре его предположение подтвердилось. Кэролайн илорд Вомсли прошли в танцевальную залу и заняли свои места, приготовившись.
Ревность, жгучаяи ослепляющая, пронзила сердце Феррингтона, когда он увидел, как Кэролайн,слегка наклонив голову, засмеялась какой-то шутке своего партнера. Ему ещеникогда не приходилось испытывать такие сильные, неуправляемые, как природнаястихия, чувства по отношению к женщине. Однако Кэролайн была не простоженщиной. Она была его женщиной.
Его женщиной.
Он хотел, чтобыона не только делила с ним ложе, но и стала частью его жизни.
Джеймс больше небоялся показаться ей на глаза. «Что бы она ни сказала, как бы себя ни повела,когда мы встретимся, — я готов принять все», — решил он и стал ждать, когдазакончится танец. Наконец прозвучали последние аккорды и Вомсли, поклонившисьКэролайн, протянул ей руку. Он повел ее к тому месту, где стояла леди Эндрюс вокружении друзей и знакомых.
Извинившисьперед лордом Димхерстом и другими джентльменами, Джеймс направился к Кэролайн.Не сводя с нее глаз, он пробрался сквозь толпу, собравшуюся в танцевальнойзале, и подошел к ней.
— Добрый вечер,кузина Кэролайн, — сказал он.
Отпустив рукуВомсли, она повернулась к нему, и ее ясные серые глаза округлились отудивления. «Она действительно рада меня видеть или мне это только показалось?»— подумал Джеймс.
Буквально черезсекунду все вокруг них замерло. Казалось, что воздух звенит от напряженногоожидания. Такое затишье обычно бывает перед бурей.
— Не удостоители вы меня чести станцевать со мной следующий танец? — спросил Джеймс. Емупоказалось, что эти слова произнес не он, а кто-то другой.
Он протянулКэролайн руку.
ГЛАВА 10
Как толькоКэролайн вошла в бальную залу, она сразу поняла, что Джеймс Феррингтон здесь.Казалось, что все помещение было пропитано им, его присутствие чувствовалосьбуквально во всем, и... Кэролайн сразу насторожилась. «Мне нужно собраться ссилами и сделать вид, что он мне совершенно безразличен», — решила она.Кэролайн понимала, что если она окажет ему хоть малейшие знаки внимания, то онснова будет вести себя так же оскорбительно и вызывающе, как вел себя в течениепоследних двух дней.
Вот он стоитперед ней — высокий, широкоплечий, красивый и... робкий.
Она заметила вего глазах тревогу. Феррингтон сжал губы, чтобы не выказать волнения. Кактолько Кэролайн увидела его смятение, ее решимость моментально исчезла.
Впервые ДжеймсФеррингтон предстал перед ней не как высокомерный и властный представительсильного пола, желающий заставить ее подчиниться своей воле, а как мужчина,которого так же, как и ее саму, одолевают сомнения, у которого есть своинедостатки, слабости и, конечно, амбиции.
И, словно восне, Кэролайн положила руку, затянутую в перчатку, на его руку.
На лице Джеймсазасияла торжествующая улыбка. Он радовался, как мальчишка, и, глядя на него,Кэролайн почувствовала, что ее сердце затрепетало от счастья. Еще бы, ведь этоименно она смогла доставить ему такую непомерную радость. Джеймс сжал пальцыКэролайн, собираясь повести ее в танцевальную залу, но, услышав возмущенныймужской голос, остановился.
— Прошупрощения, леди Пирсон, но следующий танец вы обещали мне!
Повернувшисьлицом к говорившему, Кэролайн увидела лысеющего мужчину средних лет, которогоей представили буквально несколько минут назад. Он прав! Она действительнообещала ему следующий танец.
— Прошупрощения, но это правда, — смутившись, сказала она мистеру Феррингтону. — Яобещала следующий танец... — Кэролайн замолчала, пытаясь вспомнить имя своегонового знакомого.
— Лорду Кениону,— подсказал ей джентльмен.
— Да, лордуКениону. Надеюсь, вы простите мою забывчивость? Мне действительно оченьнеловко, — сказала Кэролайн, пытаясь освободить руку из рук мистераФеррингтона.
Однако он нехотел отпускать ее.
Лорд Кенионнетерпеливо постукивал ногой по паркету.
— Танец вот-вотначнется, — сказал он, протянув Кэролайн руку.
— Да, я знаю, —ответила Кэролайн. По-прежнему пытаясь освободить руку из рук мистераФеррингтона, она подала вторую руку лорду Кениону.
Однако мистерФеррингтон еще сильнее сжал ее ладонь. Она оказалась в довольно нелепомположении.
— Прошу вас,мистер Феррингтон, — умоляющим голосом обратилась к нему Кэролайн.
— Не мистерФеррингтон, а кузен Джеймс, — прошептал он.
— Что? —смущенно спросила она и сразу вспомнила о том, что Джеймс наговорил ледиДимхерст. Похоже, эта ложь будет преследовать ее повсюду. Кэролайн сновапопыталась освободить руку, но он не отпустил ее.
Кэролайнзаставила себя улыбнуться лорду Кениону, который, судя по всему, уже начиналтерять терпение.
— Кузен Джеймс,прошу вас, отпустите мою руку, — сказала она.
Джеймс выполнилее просьбу и сказал:
— Я хочу, чтобывы пообещали мне следующий танец.
— Прошупрощения, сэр, — произнес какой-то джентльмен, — но после лорда Кениона ледиПирсон танцует со мной.
Джеймс бросилнедовольный взгляд на соперника и, прежде чем позволить лорду Кениону увестиКэролайн в танцевальную залу, сказал:
— Тогда мойтанец следующий.
— Следующийтанец уже обещан мне, — отозвался рыжеволосый джентльмен — лорд Гивенс.
— А самыйпоследний танец, перед ужином, леди Пирсон обещала мне, — осторожно напомниллорд Вомсли.
— Но вы уже сней танцевали, — возразил Джеймс. — Вы не можете два раза танцевать с этойдамой.
Вомсли удивленнопосмотрел на него. Он был известен вспыльчивым и несдержанным характером, и поэтомуредко кто осмеливался перечить ему.
— Могу, иобязательно буду танцевать с этой дамой, ведь последний танец она обещала мне.
