Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
Дима, понятное дело, был заинтересован в оружии, я был заинтересован посмотреть и, если получится, купить работы местных умельцев. Ну и просто – нужен кто-то, чтобы прояснить ситуацию…
– Крыши нет, – прокомментировал я, – тварей не боитесь?
– Нет, – сказал Дима, – мало их, потому что спрятаться негде. И мы, и чехи их стреляем, а в степи не укрыться. Мы их шайтанами зовем, как и они.
– Ростов под кем?
– Наш.
– Краснодар?
– Их.
– Ставрополь?
– Тоже.
– Сочи?
– Наш, как и Новороссийск.
– Как же так вышло?
– Как-как. Абхазы подошли. У них с чехами конфликт большой, злые они друг на друга почему-то. У абхазов оружия много, хорошие воины, и осетины тоже с ними с обеих Осетий. Там резня была, осетин резали, карачаевцев резали. Уцелевшие вместе с ментами и военными, кто жив был, ушли в Южную Осетию и взорвали тоннель. Потом туда ушли, сумели зачистить и удержать порты. Помогаем друг другу. Вот так и живем…
– «Мужик»[22] у тебя откуда?
– За Сирию дали…
Мы вылетели из города, покатили дальше. Дорога хорошая, ямы щебнем заделаны, все огорожено колючкой в один-два ряда. Кое-где виднелось что-то вроде виселиц, я покосился на них…
– Это копанки.
– Копанки?
– Да, где уголь попадается, там делают копанку. Тут еще угля немного, ближе к шахтам он всплошную идет. Раньше нельзя было добывать у самой земли, а теперь выхода нет. Зимой без угля никак.
Я кивнул.
– Правду говорят, у вас там все спаслись? Или брехня?
– Ну… не все. Потери все-таки были. В городе стволов полно… так что сам понимаешь. А у вас как?
– Да каком кверху…
– Началось не сразу… просто не верил никто. Потом пошли сообщения. Все больше и больше. В одной шахте в лаву горняк спустился покусанный – дальше надо?
– Понятно. Много потеряли?
– Да не считал никто.
– А с Ростовом чо?
– А Ростов, считай, мы и отбивали…
– Город тесный очень, стволы не у всех, пусть казаки обычно ствол держат. Мы потом заходили, вместе с контрачами. Там хорошо, что военные части были.
– А хохлы?
– Хохлы по факту домой дрыснули. Мы прошли, что наше взяли, еще кое-что с Днепропетровской области прихватили – а дальше надо ли? Нам бы свое.
– Как живете?
– Ну… относительно неплохо. Как войны не стало, проще все стало. Поля родят, уголь из копанок, некоторые шахты работают. Что попроще делаем.
– А чехи что?
– Знаешь уже?
– С чехами постоянная война, они Ставрополье и Краснодарский край своими исконными землями считают. Там, кстати, не только чехи, там пришлых много, и со всего Кавказа собрались. Овец им пасти негде. Там до войны уже сильные сети были, закладки оружия делали.
– Мрак.
– То-то и оно. Мы понимаем, что, если чехи верх возьмут, песдец всему. Они же рабовладельцы, для них раба держать – норм.
– Угоняют?
– Всех, до кого руки дотягиваются. Ну и… мы в долгу не остаемся, рейды делаем. Взрослых вырезаем подчистую, как в девятнадцатом веке. Они тоже в долгу не остаются.
Я кивнул. Осуждать глупо и не к месту, все разом скатилось в Средневековье, когда народы вырезались подчистую, чтобы освободить жизненное пространство и не иметь никаких проблем с побежденными. Кавказ… по сути, до девяностых там был законсервирован родо-племенной строй, потом с нашей помощью они перешли как раз в феодализм. А рабов – я от знающих людей слышал – в Грузии держали еще в семидесятые, так что не стоит на одних чехов валить, они просто стали делать в открытую то, что другие тоже делали, но тайно. Как-то раз один грузин, приехавший в конце семидесятых в Центральную Россию, посмотрел на все наши разрухи и покосившиеся дома и сказал: вы не уважаете сами себя. И он был прав.
А сейчас – все просто стало проще. Не стало цивилизованности, не стало военных прокуроров. Зато каждый теперь понимает, до ж… понимает, что он защищает – свою семью, которую они угонят в рабство, если ее не защитить. И единственный способ решить проблему раз и навсегда – совершить геноцид. Потому что на Кавказе никто ничего не прощает, и, если оставить в живых даже грудного ребенка, мать его вырастит мстителем – за отца, за брата, за народ. Вот и получается…
Точнее – не получается. Жить по-другому не получается…
Молния – вжикнула, открывая нутро большого, длинного мягкого кейса, в котором были примкнуты ремнями к его стенкам две винтовки, обе снайперские. Третья была моя, я ее в рюкзаке принес – но я уже решил, что Диме ее подарю. За орден его и за то, что чувствую – не гнилой он и можно будет на него положиться. А у меня там, в машине, еще «Ремингтон-700» катается, им обойдусь на край.
Пока собираю свой «Барс», расскажу о других.
Первая – это СВД, но СВД несколько необычная. Это промежуточный вариант между СВД и СВДМ. Тяжелая ствольная коробка – она сейчас на всех машинах идет, а вот ствол – не полувывешенный, как в СВДМ, но очень тяжелый: семьсот миллиметров, холодная ковка. И шаг нарезов другой. Приклад стандарт, дерево – чтобы дешевле было, на конце ствола – пламегас, но на резьбе, не как на обычной СВД. И обычный крон боковой, от установки на крышку ствольной коробки мы отказались – рискованно.
Получилась винтовка, которую можно делать на конвейере, которая дешевле СВД в производстве раза в полтора, но которая при этом бьет 1,0 МОА более-менее качественным патроном. Сделано это только за счет одного – снятия ограничений по весу и нового ствола, который мы с Вятских Полян получаем – они там и до Катастрофы лучшими в России были. Там австрийская ротационно-ковочная машина стояла.
Вторая машина – Вятские Поляны. По сути своей это «Вепрь-308», но «Вепрь-308» сильно переделанный. Их начали перед самой Катастрофой делать. Магазин на 25 патронов, складной приклад, ствол пятьсот двадцать, глушитель, оптический прицел. Получается как бы полный аналог «Галил-308», их в свое время хохлы делали, точнее, собирали для своей армии из израильских комплектов. В отличие от СВД старой модели с ее резкой и неприятной отдачей, эта позволяет вести беглый и точный огонь на средней дистанции, частично заменяя пулемет. Ее проблема – патрон, все-таки в армейских резервах его не было. Мы получаем его из Сибири, а вот как тут будут…
Впрочем, вон, вижу, «Галил» у них есть. Трофей, видимо. Как-то же обходятся.
Про «Барс» я уже сказал, говорить нечего. Любимая моя винтовка – легкая, разворотистая, точная, тихая, с боеприпасом голова не болит. Но для города большего, чем «Барс» чаще всего и не надо. Равно как и в наших холмах и лесах.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
