Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
«Представлять этого автора поклонникам нашего проекта необходимости нет. Денис Шабалов известен своей фирменной убедительностью и в изображении людских характеров, и в подаче боевых сцен. А еще убедительней он преподносит читателю свое понимание права в экстремальных условиях человеческого бытия. Перед нами – логичное завершение «правовой трилогии», жесткая и бескомпромиссная книга, захватывающая с первых же страниц».
Что правит миром
Объяснительная записка Вадима Чекунова
Наверное, каждому из нас раз в жизни да хотелось если не прибить кого-нибудь насмерть, то хотя бы в морду дать или «небо в алмазах» показать, чтобы жизнь медом не казалась. В таких желаниях ничего плохого нет. Это наши инстинкты и рефлексы, заложенные природой. На нас нападают, наносят ущерб – мы вступаем в борьбу. Но это, как вы понимаете, вовсе не месть. Это так называемая «ответка». Ее цель проста: оградить себя от дальнейших «наездов». Это всего лишь элемент сдерживания врага.
Нельзя назвать местью и реакцию на конфликт, например, во дворе. Расчистили снег для авто, сходили отнести лопату, вернулись – а уже какой-то умник загнал свое корыто на ваш «пятачок» и ушел, довольно посвистывая. Ну как тут не спустить негодяю все четыре колеса, да не нацарапать несколько коротких, но емких слов на капоте. Но это импульсивное, деструктивное действие. Мелкое, какими бы сильными обида, возмущение и жажда справедливости нам не казались.
Месть – намного сложнее по своей природе. Свое начало она берет с древнейших времен, с тех самых, когда едва забрезжил рассвет человечества, и она напрямую связана с самым сокровенным, что хранит каждый из нас в своем сердце. Она стала возможна лишь когда у наших предков появились понятия «семья», «любовь», «честь», «родина», «друзья», «идеал». Психологи утверждают, что месть зиждется на злости, обиде и ненависти. Но на самом деле это совершенная ерунда. Быть может, на поверхности и мелькают сполохи этих чувств, но далеко с таким «багажом» не уедешь. Тогда что же там, в глубине, в самой сути мести? Почему она так завораживает?
О мести слов сказано немало – в преданиях, песнях, книгах, фильмах… Больше рассказано лишь о любви. Неудивительно, ведь эти понятия тесно связаны. Месть – устоявшееся явление в человеческой культуре. Мало того, еще и романтизированное. А какую-либо низость, как известно, воспевать не будут.
Из повести «О разорении Рязани Батыем» нам известно о воеводе Евпатии Коловрате. Когда он узнал о захвате татарами родной Рязани, помчался из Чернигова на спасение города и семьи, но застал лишь пепелище. Тогда Евпатий собрал отряд числом менее двух тысяч человек и нагнал огромное вражеское войско в суздальской земле. Бросился в яростную атаку, смял неприятеля, посеял панику и смерть в его рядах. Зарубил и выставленного против него татарского богатыря Товрула, ханского шурина, рассек его до самого седла. И до самого Батыя добрался бы, но погиб от камнеметных машин – иным способом справиться с ним враги не смогли.
На другом континенте, в другое время, предводитель апачей Джеронимо, после того, как взвод мексиканцев напал на индейцев и практически истребил их лагерь – в числе погибших были мать, молодая жена и трое детей Джеронимо, – стал настоящим кошмаром для «белоглазых», как называли чужаков индейцы. Он убивал их всюду, где встречал, без раздумий и жалости. Одного имени его, выкрикнутого, хватало, чтобы все начинали выпрыгивать из окон домов и бежать наутек. С кличем «Джеронимо!» прыгают американские десантники в наши дни, отдавая дань легендарной мстительности вождя.
В наши дни Цзя Цинлун, простой крестьянин из деревушки на севере Китая, лишился своего дома, попавшего под плановый снос. Отказался покидать его, но полиция вытащила бедолагу на улицу, на глазах соседей избила, а дом разрушили рабочие. В квартиру в многоэтажке униженный крестьянин въезжать отказался. Ко всем бедам прибавилась и сорванная свадьба – родня невесты отказалась отдавать ее за растоптанного местной властью бездомного. Долгих два года Цзя Цинлун вынашивал план мести, пока не застрелил из переделанного гвоздомета чиновника, виновного в его унижении. Высшую меру наказания, определенную китайским судом за нападение на официальное лицо, он принял равнодушно.
Архитектор Виталий Калоев, потеряв по вине диспетчера в авиакатастрофе жену, сына и дочь, поехал в чужую страну и разыскал виновного. И после неудавшейся попытки разговора убил нераскаявшегося работника на пороге его дома.
Что двигало этими людьми в их стремлении отомстить? Неужели именно ненависть, то самое «интенсивное, длительное, отрицательно окрашенное деструктивное чувство», как определяют ее словари? Нет, конечно.
В основе праведной мести всегда лежит любовь. К родине, к семье, к дому, ко всему, что нам дороже всего на свете. И вот когда этого нас пытаются лишить, мы обретаем право и на силу, и на месть. Возможно, нам не вернуть того, что мы потеряли. Но во имя любви к утраченному мы обязаны действовать.
Не ненависть правит миром, а любовь.
А любовь нужно защищать.
Пролог
Домой.
Две тысячи километров. Два месяца пути. Два месяца одиночества. Все время один – с кем поделиться, кому поведать тот страх, что гложет тебя изнутри? Днем еще терпимо – мозг следит за дорогой, маршрутом, опасностями, что подстерегают на каждом шагу, насторожен по-звериному, напряжен – и это гонит иные мысли прочь. Но ночью… Долгими ночами все мысли были заняты только одним – домом. Семьей. Убежищем.
Тяжело.
Так тяжело, что и заклятому врагу не пожелаешь. Страшная судьба – потерять разом всех, кто тебе так дорог, всех, кто окружал тебя всю твою сознательную жизнь, с кем ты делил печали и радости, надежды и разочарования… Те ночи слились для него в одно темное кошмарное пятно – и Добрынин знал, что только надежда удержала его на краю черной пропасти безумия.
Надежда – и жажда мести.
Известие о том, что полковник оказался предателем, выбила землю из-под ног, оглушила его. Наставник, второй человек после деда, тот, кому он свято верил и на кого полагался, может быть, больше всего на свете – оказался гнидой. И за этим страшным фактом поначалу скрылся другой – тот, что Паук, убийца отца, остался жив.
Дела давно минувших дней забываются. Тем более – если сам не присутствовал при том, а лишь ощущаешь всю свою жизнь отголоски произошедшего. Но Данил не мог забыть. Он помнил свои детские страхи, помнил сны, в которых к нему снова и снова приходил сержант Паутиков. Он помнил свою ненависть. Подернувшись тонким слоем пепла, угли лежали где-то в самой глубине его души… но стоило лишь бросить хвороста – и огонь проснулся.
Тот, у кого нет дома, тот, кого лишили семьи и друзей – свободен для войны. У Добрынина ни дома ни семьи больше не было. Не было и боевого товарища – он остался лежать там, на поле боя, со взрезанным от уха до уха горлом. И это тоже настойчиво требовало ответа.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
