Для датировки различных слоев известную роль играют слои со следами пожаров, но основой датировки все-таки являются найденные предметы. Монет совсем немного, и их отдельные экземпляры также являются очень ненадежным методом датировки. Более важную роль играет найденный в ближайшем к нижнему слою клад, включающий 871 арабскую монету, самая ранняя из которых относится к 969–970 годам. Для датировки более поздних слоев важную роль играют печати. К другим важным группам относятся гребни, ключи, стеклянные браслеты и подвески. Вышеперечисленное прежде всего допускает привязку ко временам викингов. Все эти группы предметов достаточно репрезентативны. Важным хронологическим уровнем является прекращение юго-восточного импорта после монголо-татарского нашествия 1240 года.
Среди находок в Новгороде не слишком много таких, которые указывают на варяжские или позднее ганзейские черты в городе. В древнейших слоях можно обнаружить известное сходство в деревянной резьбе, позднее, возможно, прежде всего янтарь и некоторые типы ключей указывают на связи с Западом. Какого-либо соответствия с сильными скандинавскими чертами в материальной культуре Ладоги времен викингов в Новгороде найти нельзя. Создается впечатление, что здешнее население было чисто славянским.
В 1740 году был составлен новый план перепланировки Новгорода, который начали осуществлять в 1778 году. За образец был взят Петербург, где главные улицы сходились лучами к шпилю Адмиралтейства. В Новгороде таким естественным центром западной части города был купол Софийского собора. В восточной части план предусматривал прямоугольную сеть кварталов, как в северной части Петербурга за Невой. Сегодня Новгород возрождается по плану XVIII века с той только разницей, что улицы делаются шире и обрамляются деревьями и газонами. В центре города возводятся кирпичные дома в стиле советского классицизма, но на окраинах строятся частные бревенчатые дома в русском национальном стиле.
От величия города не осталось ничего, кроме размеров. Говорят, что в нем проживает около 100 тысяч жителей, но приезжим он кажется таким же дремотным, как Ловиса. Здесь всего два бара, а в гостинице всего 40 мест. В немногочисленных магазинах нет толкотни. В городе нет сколько-нибудь значительной промышленности, а деревни малонаселенные. Но для археологов Новгород — настоящее Эльдорадо, и, возможно, его будущее в туризме.
Вольфганг Плат — немецкий писатель, публицист, кинодокументалист. Родился в 1923 году в Гамбурге, после окончания гимназии был призван в армию, участвовал в военных действиях на Волховском фронте. В 1942 году попал в плен, который отбывал в Новгороде. После окончания войны изучал историю и юриспруденцию. В 1979 году Плат три недели провел в Новгороде, свои впечатления от поездки он описал в книге «В гостях у новгородцев».
Покупки в русском городе
Я посетил несколько магазинов: побывал в магазине, где продают светильники, затем в магазине электротоваров. Там я сфотографировал холодильники, стиральные машины, пылесосы, электробритвы.
В магазине одежды сфотографировал пальто и джинсовые костюмы. Далее я посетил парикмахерскую, заснял мужчин и женщин с красивыми прическами. Побывал также в ателье срочной химической чистки одежды, в прачечной, в рыбном магазине, в нескольких супермаркетах, а также наблюдал воскресное столпотворение на центральном рынке. Я записал также цены некоторых товаров и услуг. Я посетил более десятка магазинов и предприятий бытового обслуживания, прошел, один без сопровождающих, все магазины, расположенные в районе гостиницы. И я думаю, что было бы не так-то просто показывать «потемкинские деревни» человеку, у которого есть свои собственные глаза. И должен сказать, что никто из моих новгородских собеседников ни разу не пытался это делать. Конечно, я уверен, что мне показывали в Новгороде хорошо оборудованное и образцово функционирующие предприятия. Но ведь и в Гамбурге официальному гостю не стали бы показывать задворки. Это же вполне понятно.
Самым интересным оказалось посещение центрального рынка. Вот где жизнь кипит! Настоящая толчея! Я бы мог здесь провести целый день со своей фотокамерой. Для западного туриста этот рынок интересен тем, что здесь можно наблюдать частную торговлю. В основном здесь предлагают продукты собственного производства местные крестьяне. Такое впечатление, что весь город собрался здесь в субботу, чтобы купить мясо, картофель, огурцы, пряности, цветы, галстуки, домашние туфли и тысячу других предметов. Мясные продукты представлены в широком ассортименте, но в основном это свинина.
Встречи
В Волхове, в непосредственной близости от городской окраины можно купаться. На широком береговом пространстве белый песок. Так как по реке проходит немало грузовых и прогулочных судов, а также рыбацких лодок, предназначенная для купания территория ограждена буйками. В будние дни здесь безлюдно, зато в выходные очень оживленно, песчаный пляж усеян людьми, «жарящимися» на солнце. Люди отдыхают. Кто-то читает или слушает музыку из транзисторного приемника, кто-то ест мороженое или играет в мяч. Влюбленные пары любезничают, но стараются это делать незаметно, так как светит солнце и еще светло. Что мне бросилось в глаза? Должен сказать — немногое. Я бы покривил душой, если бы сказал, что в этот жаркий воскресный день на волховском пляже все происходило совершенно иначе, чем у нас. Но на два момента я все же обратил внимание. Люди выглядят довольно упитанными, даже слишком. Врачи, с которыми я беседовал, были правы, сказав, что было бы полезно проводить несколько раз в месяц «дни социалистического поста». И еще мое внимание привлекло следующее: даже на маленьких детях были плавки. А на девочке лет десяти был бюстгальтер («держатель бюста»), хотя в нем даже намека не было на то, что называется бюстом. Лишь поблизости от нас топал годовалый ребенок, светловолосый мальчик, абсолютно голенький. Но отсутствие на ребенке плавок обернулось «конфузом», малыш написал папе на спину, что вызвало у лежащих неподалеку девушек бурную веселую реакцию. Это был единственный «неприличный инцидент», который я заметил на пляже. Все выглядело очень добропорядочно, и я не знаю, стоит ли по этому поводу иронизировать. Сам я не щепетильный и не раз купался на нудистских пляжах. Но если у новгородцев на этот счет свое мнение, почему бы и нет! Когда-нибудь и они поймут, что купаться без пляжного костюма приятнее и полезнее.
Новгородский парк — это парк культуры. Здесь не только гуляют, но можно поиграть в шахматы, что люди с удовольствием и делают. В одном из павильонов можно почитать газеты и журналы, но в это воскресенье желающих было немного. В павильоне сидел только один пожилой мужчина и скучал. Детям можно взять напрокат игрушечный автомобиль или покататься на каруселях. Для взрослых тоже есть карусели, места в которых всегда заполнены. Есть музыкальный павильон, какие обычно бывают на курортах. Сегодня здесь выступает духовой оркестр из маленького норвежского городка — концерт дружбы. Перед павильоном нет ни одного свободного места. Что есть еще в парке? Есть танцплощадка, огороженная забором, и, кажется, эта танцплощадка — головная боль для города. Дама, отвечающая за культуру в городе, делает озабоченное лицо. Почему? «Есть проблемы с молодежью». Я это тоже заметил — во время танцев перед входом всегда стоит милицейская машина. Для меня загадка, как она проезжает сюда, ведь к танцплощадкам ведут только пешеходные дорожки. Меня это забавляет, но мой переводчик чувствует неловкость. Почему? Что такого страшного тут происходит? Читатель прочтет в этой книге мои беседы с педагогами. Эти беседы — единственное, что вызвало у меня явную досаду. Я — против абстрактных нравоучений, у меня вызывает аллергию этот вечно поднятый вверх указательный палец педагогов, это бесконечное напоминание о порядке, чистоте, прилежности и т.д.
