Шериф
Шериф Джон Бёртон топтался у останков “вольво” Тео, из всех сил давя на кнопки своего сотового телефона. От его ботинок “Гуччи” поднимался густой аромат навоза, в который он угодил, вылезая из машины, а влажный ветерок вздымал вихры на сдобренной гелем седой шевелюре. Черный костюм от Армани был весь измазан пеплом – Бёртон рылся в кострище у хижины Тео, рассчитывая обнаружить обгоревшее тело. Шериф был недоволен.
Больше никто не снимает свои проклятые трубки или как? Он звонил Джозефу Линдеру, Теофилусу Кроу и Джиму Пиву – хозяину ранчо, но на звонки никто так и не ответил. Именно это привело его посреди ночи в Хвойную Бухту – в состоянии, близком к панике. В лаборатории сейчас должна работать вторая смена варщиков, но в ангаре никого не было. Мир рушился вокруг шерифа – и все из-за того, что вечно обдолбанный констебль забыл, что должен быть некомпетентным.
Шериф звонил Кроу. На другом конце провода раздался щелчок, затем линию разъединили.
– Твою мать! – Бёртон захлопнул телефон и сунул в карман пиджака.
У Кроу кто-то отвечал на звонки. Вернее – не отвечал. Либо он еще жив, либо Линдер прикончил идиота, забрал телефон и теперь трахает шерифу мозги. Но фургон Линдера стоит у хижины Тео. Так где же он сам? Дома его нет, Бёртон уже проверил – там только сонная нянька и две обалделые соплячки в ночнушках. Разве мог Линдер сбежать и не прихватить с собой дочерей?
Бёртон снова вытащил телефон и набрал номер отдела информации своего управления. Ответил Паук:
– Гвоздворт. – До шерифа донеслось чавканье.
– Вытащи изо рта батончик, сраный котел сала, мне нужны имя и адрес одной бабы.
– Это не батончик, а “снежок”. Розовый. А я ем в них только зефир.
Кровь закипела у Бёртона в висках, он с трудом подавил ярость. В спешке забыл дома лекарства от повышенного давления.
– Имя – Бетси Батлер. Мне нужен ее адрес в Хвойной Бухте.
– Подружка Джо Линдера?
– А ты откуда знаешь?
– Я вас умоляю, шериф, – фыркнул в ответ Паук. – Не забывайте, с кем имеете дело.
– Найди мне адрес и всё. – Бёртон услышал щелканье клавиш.
Паук был опасен – вечная угроза всей его операции, но шериф пока не знал, на чем его подловить. У Паука выработался иммунитет ко взяткам и любым угрозам, и он казался вполне довольным судьбой – главное, чтобы от него корчились все остальные. Бёртон боялся уволить ублюдка – хрен знает, сколько разнюхал этот кусок жира. Может, напоить его чаем из наперстянки, которым Линдер угостил жену? Никто, разумеется, не удивится, что у человека, который батончик “Сникерса” без одышки развернуть не может, сдало сердце.
– Нет у нее адреса, – сказал наконец Гвоздворт. – Один абонентский ящик. Я проверил Управление автомобильным транспортом, Федеральный кредитный союз и Управление социального обеспечения. Она работает в кафе “Г. Ф.” в Хвойной Бухте. Адрес кафе нужен?
– Сейчас пять утра, Гвоздворт. И мне нужно найти эту бабу немедленно.
Паук вздохнул:
– Завтрак они подают в шесть. Так нужен адрес или нет?
– Давай, – скрипнул зубами Бёртон.
Паук продиктовал адрес на Кипарисовой улице.
– И попробуйте “яй-сотот”: замечательный омлет, насколько я знаю.
– Откуда? Ты же никогда из своей проклятой берлоги не вылезаешь.
– Слабый разум смертным дан![20]– ответил Паук, коверкая слова на грубый британский лад. – Я знаю всё, шериф. Всё. – И он повесил трубку.
Бёртон набрал в грудь воздуха и сверился с “ролексом”. Времени хватит на то, чтобы заскочить домой к Джиму Пиву. Старый говнодав, должно быть, уже собак пинает, или какой там еще херней фермеры в такую рань занимаются. К телефону же он не подходит. Бёртон влез в свой черный “эльдорадо” и с ревом понесся по разъезженным колеям к воротам.
Выехав на Прибрежную трассу, чтобы кругом добраться до центрального въезда на ранчо (будь он проклят, если станет гробить “кадиллак”, гоня его две мили коровьими тропами), он заметил, как что-то метнулось в лучах фар, и резко дал по тормозам. Противоблокираторы забились в истерике, и “кэдди” замер, едва не сбив женщину в белом облачении церковного хора. Там их был целый выводок – они растянулись цепочкой и брели по шоссе, прикрывая от ветра свечи в руках. Они даже не подняли голов – прошли мимо, точно в трансе.
Бёртон опустил стекло и высунул голову:
– Эй, вы что тут делаете? Сейчас пять утра.
Лысоватый мужчина в облачении размера на три меньше, чем следует, поднял взор и с блаженной улыбкой ответил: