— Все верно, я не экзорцист, — произнес старый учитель, глядя в бешеные, безумные глаза демона, — и все-таки сумею отправить тебя туда, откуда ты явился!
Внезапно его словно отбросило назад мощным потоком горячего сухого воздуха. От неожиданности Андрей Васильевич разжал руки и упал в стоящее позади кресло.
Сила, которая только что наполняла каждую клетку его тела, вдруг ушла, растаяла без следа. Теперь директор снова был тем, кем раньше: больным, пожилым человеком, который совсем недавно едва не умер от сердечного приступа. Он чувствовал себя слабым и разбитым, но какая разница, если…
— Андрей Васильевич, — ломким голосом, запинаясь, произнесла Вера, — это вы? Почему я у вас в кабинете? Где Паша?
Он понял, что теперь уже может закрыть глаза. Сомкнул веки и прижал к лицу дрожащие от напряжения руки. Вера продолжала спрашивать его о чем-то, но он не понимал ни слова и не мог ей ответить.
Девушка плакала. Ему хотелось успокоить ее, сказать, что страшное позади, что у них получилось, но все, на что он был сейчас способен, — это сидеть, прикрывая ладонями полуслепые от боли глаза.
Еще немного, всего пару минут, чтобы прийти в себя…
Андрей Васильевич услышал тихий жалобный стон.
«Катя, — подумал он. — Слава тебе господи, жива!»
Медленно, как смертельно больной, он поднялся и, еле переставляя ноги, потащился к Кате. Опустился возле нее на пол, погладил девушку по голове. Вера продолжала рыдать, не вполне понимая, что происходит. Ей еще многое предстояло узнать…
Катя пришла в себя, открыла затянутые болью глаза и одними губами, почти беззвучно проговорила:
— Оно… ушло?
— Ушло, — ответил Андрей Васильевич. — Мы справились, и теперь все будет хорошо.
В дальнем конце кабинета он вдруг заметил какое-то движение, похожее на легкое дуновение ветерка, почти незаметную зыбь. Пригляделся, и… Нет, ему не показалось. Глаза, конечно, могли подвести, но сердце ни за что бы не обмануло.
Возле двери, никем больше не замеченный, стоял Паша. Андрей Васильевич потянулся к нему, но тот тихонько покачал головой. А потом поднял руку и помахал на прощание, словно собираясь отправиться в долгое счастливое путешествие.
— До свидания, сынок, — прошептал старый учитель и улыбнулся ему, — до встречи.
