«Это причиняет ему боль», — понял Андрей Васильевич и, сконцентрировавшись на этой мысли, крикнул:
— Борись с ним, Вера! Ты сильнее его! Оно боится тебя!
Вера положила ладони на стекло, прижалась к нему лбом и ощутила холод. Она продолжала всматриваться в фигуру стоящего за окном человека, осознавая, что туман постепенно становится не таким плотным. Он стекал с мужчины, как капли дождя, и в какой-то момент Вера отчетливо увидела его лицо.
— Ты позвал меня… — сказала она и заплакала, не сумев сдержаться.
Это был Паша. В самом деле он. Молодой человек заговорил с ней — и она узнала его голос. Он звучал совершенно отчетливо.
— Не только я — мне помогли. Ты умница, Вера! Ты нас услышала! — Павел сделал шаг ей навстречу и улыбнулся открытой, ободряющей улыбкой.
— Почему ты не приходил так долго? — жалобно спросила она сквозь слезы. — Мне было страшно здесь…
— Я не мог прийти раньше. Мне не давали. Но теперь ты выберешься. Все получится.
— Как мне выйти? Я хожу и не могу найти выхода!
— Открой окно.
Вера быстро обвела окно взглядом, потрогала раму руками и в отчаянии вскрикнула:
— Я не сумею открыть его! Оно глухое — нет ничего, ни ручки… ни… ничего!
Паша немного нахмурился, но быстро прогнал с лица озабоченное выражение.
— Не волнуйся. Попробуй разбить его чем-то. Ты ведь в кухне?
Она кивнула, метнулась было от окна в поисках какого-нибудь тяжелого предмета, но внезапно замерла и вновь повернулась к окну.
— А ты не можешь разбить его снаружи? Найти палку или камень!
Паша молча смотрел на нее, и она не могла понять, что читается в его взгляде. Потом он тихо сказал:
— Нет, Вера. Прости. Ты должна сделать это сама.
Ей было некогда раздумывать над его словами, и она просто коротко кивнула. Сама так сама. Девушка кинулась в глубь кухни и схватила первое, что подвернулось под руку, — табуретку. То, что надо!
Но стоило ей поднять табуретку двумя руками, как та тут же рассыпалась в прах. Вера вскрикнула, растерянно глянула на свои ладони и попыталась взять со стола сахарницу. То же самое!
Все, к чему она пробовала прикоснуться, утекало сквозь пальцы, как вода. Вскоре Вера обнаружила, что стоит посреди совершенно пустой комнаты. А то, что прежде было мебелью и посудой, хрустело под ее ногами, как песок на пляже.
Очередная иллюзия! Жестокий обман!
Девушка рванулась к окну в полной уверенности, что за ним никого нет и Паша тоже был лишь миражом, плодом ее воображения.
Но она ошиблась.
— Я не могу! Здесь нет ничего, чем можно выбить окно! — закричала она и заколотила по стеклу руками. — Мне не выбраться отсюда! Никогда не выбраться!
Старый учитель не разжимал рук, не отводил взгляда.
— Оставь меня в покое, и я отпущу тебя! Даю слово! Ты будешь жить — обещаю! Послушай… Девка, которая помогала тебе, тоже не умрет! Она все забудет и уедет — я могу это сделать! Отступись! — В голосе беса слышались страдание и исступление.
— Нет! — Андрей Васильевич ощутил, как внутри его ширится что-то сродни неистовому восторгу, ликованию. И еще он четко знал, что сейчас не один. — Нет! Паша не хочет этого!
— Я убил его! Мальчишки нет! — выкрикнул демон. Голос его теперь походил на собачий лай: он больше не был человеческим.
— Лжешь, лукавый! Он есть! Мы вместе одолеем тебя!
— Ты сдохнешь, старик! — завывало существо. — Сдохнешь вслед за ним…
— Мы сильнее тебя, потому что не боимся жертвовать собой ради других!
Говоря это, он вложил в руку беса связку Пашиных ключей. Тот механически схватил их, но тут же попытался выбросить. Однако Андрей Васильевич не дал ему такой возможности, двумя руками изо всех сил прижимая ключи к ладони адского создания.
Паша сделал шаг и оказался совсем рядом с окном.
— Успокойся, Вера! Тебе нужно найти кое-что. Я выронил это, когда пришел за тобой в тот день.
— Ты приходил? Приходил сюда? — потрясенно спросила она. — Но почему я не видела тебя?
— Это уже не важно, — мягко произнес он. — Но перед тем, как оно меня… — Паша слегка запнулся. — Я выронил на твоей кухне ключи. И они все еще где-то там. Провалились в щель возле стены. Найди их, Вера.
«Перед тем, как оно… Что оно сделало с тобой?» — хотела спросить девушка, уже догадываясь, но не давая себе осознать этого. Паша как будто прочитал ее мысли.
— После, Вера. Ты должна найти ключи! Это единственное, что сейчас имеет значение!
Она послушно опустилась на пол и принялась шарить руками возле стены. Прошло совсем немного времени, и рука ее наткнулась на что-то горячее. От ключей шло тепло — и это было необъяснимо.
Впрочем, здесь все предметы теряли обычные свойства.
Вера выпрямилась, победно сжимая связку в кулаке.
— Вот они! Я отыскала твои ключи, Паша!
Он смотрел на нее и улыбался.
— Теперь иди и отопри дверь.
Она непонимающе уставилась на него.
— Разве я не должна попытаться разбить ими стекло?
Паша отрицательно покачал головой.
— Но я понятия не имею, где эта чертова дверь! Я так долго искала ее и не могла найти! Может, ее вовсе нет! Может…
— Теперь ты найдешь, Вера, — перебил он. — Обещаю.
Его голос звучал ласково, но в то же время строго, будто он говорил с маленьким ребенком.
— Ведь это же твои ключи, — растерялась она, — они не подойдут!
— Подойдут, поверь мне. Иди, выберись из этого проклятого дома.
— Ты будешь ждать меня? Возле двери? — спросила она. — Ты сейчас подойдешь туда и мы встретимся?
— Мы обязательно встретимся, — улыбнулся Паша, но на этот раз улыбка вышла немного грустной.
Паша шагнул назад, и туман впитал его, вобрал в себя и растворил. Теперь Вера видела лишь смутные очертания фигуры.
Девушка резко развернулась и побежала к выходу из кухни.
Выскочив в коридор, она сразу увидела входную дверь — там, где ей и положено было быть, где она была, когда Вера впервые переступила порог оставленного ей в наследство дома.
Снаружи в замочную скважину лился искристый синий свет.
Девушка взглянула на свою руку. Один из ключей в связке тоже ярко засветился синим. Не мешкая больше ни секунды, она вставила его в скважину. Но не успела даже повернуть ключ в замке, как дверь медленно, будто в сказке, распахнулась сама собой, открывая ей путь к свободе.
Эпилог Андрей Васильевич по-прежнему не отрывал взгляда от твари. Они так и стояли лицом к лицу, словно страстно влюбленные. Бороздки ключей плотно врезались в его ладонь, но он не чувствовал боли. Зато бесу все происходящее причиняло невыносимые страдания. Он хрипел и выл на разные голоса, пытаясь вырвать руку, но больше уже по инерции, чем надеясь на освобождение.
