— Знаешь, Бидди, общение с тобой оказалось весьма поучительным, вот только прежде я даже представить себе не могла, насколько…
— Поторопись! Время не ждет.
— Найди еду! — рассмеявшись, воскликнула Сибил.
Она направилась к обитой сукном двери, а Бидди устремилась в кладовую миссис Маршал — посмотреть, что же там припрятано. Наградой ей послужили несколько дюжин свежеиспеченных бисквитов. Прихватив четыре из них, Бидди подумывала о том, как бы получше спрятать добычу в складках юбки, и тут услышала крик. Он принадлежал миссис Маршал. За ним раздался нечеловеческий вопль и сразу же оборвался.
— Сибил… — зашипела Бидди.
За обитой сукном дверью она слышала приглушенные голоса. Вероятно, миссис Маршал вернулась, заметила Сибил, стоящую «на стреме», и заподозрила, что дело нечисто. И теперь излишне впечатлительная девчонка все ей выложит. Бидди была возмущена до глубины души.
— Чей это дом, в конце-то концов? — вслух произнесла она. — Почему Сибил отказывают в еде? Она ведь не Оливер Твист, черт побери!
Бидди перевела взгляд на бисквиты, лежащие у нее в подоле, и, по-прежнему испытывая чувство вины, быстро вернула их на место. Осторожно прокравшись к двери кладовки, она замерла, не осмеливаясь выглянуть наружу. Теперь девушка ясно различала низкий голос миссис Маршал. За этим последовал сбивчивый ответ Сибил, прерванный мисс Гарфилд. Бидди стало еще тоскливее.
— Все в сборе, — прошептала она. — Сейчас начнется…
Бидди провела руками по складкам на платье и попыталась заправить в прическу выбившиеся пряди. Она старалась дышать ровно. Нельзя допустить, чтобы Сибил сама все испортила.
— Кто там? — звонким голосом спросила Бидди.
Она вышла из кладовой, словно в ее присутствии здесь не было ничего необычного, но, взглянув на лицо Сибил, почувствовала растерянность. Экономка и гувернантка, стоявшие у обитой тканью двери, с удивлением воззрились на Бидди. Она решила, что на этот раз небылицы придумывать не стоит. Возмущение будет гораздо уместнее.
— Почему Сибил нельзя перекусить между основными приемами пищи? — требовательным тоном поинтересовалась Бидди. — От этого еще никто не умирал! Еды в доме предостаточно!
— Бидди… — вырвалось у побледневшей мисс Гарфилд.
— У нее болит желудок! — перебила гувернантку Бидди. — Если бы вы, две ворчуньи, знали, как тяжело приходится мисс Сибил, вы бы не отказывали ей в лишней порции еды.
Мисс Гарфилд покраснела.
— Бидди!
— Я говорю чистую правду. Вы слишком строги. Вы совершенно забыли, как тяжело человеку, когда он растет.
Миссис Маршал, рассердившись, выступила вперед.
— С меня довольно, девочка.
Бидди встрепенулась. Ее решимость дрогнула.
— Я просто стараюсь быть Сибил хорошей компаньонкой.
Как ни странно, но обе женщины, услышав это, не возразили.
— Да, стараюсь, — повторила Бидди.
Сибил выступила вперед, и ее подруга только теперь заметила, что она выглядит довольно спокойной, несмотря на то, что гувернантка и экономка ее ругают.
— Дело не в еде.
Бидди заморгала. Сибил преобразилась. Теперь она выглядела старше своих лет. Сибил думала, что ее слово что-то решает, однако Бидди знала, что это не так.
— Отнюдь, — пристыженно произнесла она. — Я плохая компаньонка, потому что подстрекаю тебя на дурные поступки, Сибил. Если миссис Маршал не хочет, чтобы ты ела между основными приемами пищи, я поступила ужасно, заставив тебя действовать против ее воли. Она желает тебе только добра. Я не имею права перечить ее воле.
— Довольно! — вырвалось у миссис Маршал.
Компаньонка побледнела.
— Бидди! — произнесла Сибил. — Перестань об этом беспокоиться.
— Хорошо…
Бидди вдруг охватило предчувствие: сейчас она узнает нечто очень-очень важное. Неожиданно перед ее внутренним взором словно молния промелькнул образ Джима Скьюса, склонившегося над телеграфным аппаратом, а потом погас.
— Мои родственники прислали телеграмму, — сказала Сибил. — Тот молодой человек, которого ты уже видела, принимает телеграммы…
— Сибил… — предостерегающе произнесла мисс Гарфилд.
Но девушка проигнорировала ее реплику.
— Он получает и отправляет телеграммы.
Бидди притворилась, будто не знала этого прежде.
— А почему бы не воспользоваться услугами почты? — спросила она.
— Сегодня утром пришла телеграмма, в которой говорится о тебе.
Сердце Бидди замерло в груди. Экономка и гувернантка, стоя с двух сторон от Сибил, показались ей сбитыми с толку. Она догадалась, что никто из них не понимает, что же произошло.
— Наши дражайшие миссис Маршал и мисс Гарфилд, признаться, заинтригованы, — продолжала Сибил. — Они не знали даже того, что моим родственникам известно: у меня появилась компаньонка. Они не сообщали об этом моей родне. Понимаешь?
Бидди все поняла, но ничем себя не выдала.
— Никто ничего им не сообщал, а они как-то об этом узнали.
Бидди хотела что-то сказать, но вовремя сдержалась. Она-то знала, что ее никто ни в чем обвинять не будет.
— Мои родственники весьма находчивы. Эта телеграмма — напоминание мне, всем нам о том, чтобы мы не думали, будто бы им не хватит хитрости добиться желаемого.
— И что твои родственники обо мне пишут? — шепотом поинтересовалась Бидди.
Миссис Маршал кашлянула, явно желая возразить, но мисс Гарфилд подняла руку, призывая ее к тишине.
— В телеграмме не сказано ничего плохого, Бидди.
Сибил подняла листок бумаги, сжимая его рукой, затянутой в перчатку. Почерком Джима были записаны слова ее родственников, переданные по телеграфу.
— Вот что они прислали, — сказала Сибил, протягивая бумажку Бидди, чтобы та сама могла прочесть.
С Бидди поступили несправедливо. Расскажите ей все, что она должна знать.
Бидди показалось, что пол ускользает у нее из-под ног. Несправедливо?
— Это все? — тихим голосом поинтересовалась она.
— Да, все, — сказала Сибил, — но миссис Маршал и мисс Гарфилд думают, что и этого вполне достаточно…
— Как так вышло, что ты вообще ничего не знаешь о людях, благодаря которым появилась на свет? — спросила Бидди у Сибил, когда они сидели вдвоем в ее комнате.
Кое-что ей уже было известно: мисс Гарфилд и миссис Маршал чуть ли не хором сообщили ей это еще на кухне, однако Бидди решила не придавать этим откровениям особого значения, пока не перепроверит их, находясь наедине с Сибил.
